Страх
Шрифт:
Последовало длительное молчание.
— По крайней мере, выпустите детей! — призывал Рикард.
Истерический крик какой-то женщины был прерван словами пастора:
— Неужели не понятно, что сам Господь защитит нас? Мы не можем заразиться этой мирской чумой!
Полицейские посовещались между собой. Железные ворота были прочными, но взорвать их они не решались. Никто из находящихся внутри не должен был пострадать. К тому же все эти люди не представляли собой опасности для окружающих, пока находились взаперти.
Наконец
— Вы еще слушаете меня, пастор Прунк?
— Пастор Прунк слушает, — ответил тот с достоинством.
— Мы можем пойти на компромисс, если вы пожелаете. Вы утверждаете, что сегодня мир должен погибнуть. Прекрасно! Значит, у вас до утра будет время на раздумья. Если мы, находящиеся снаружи, будем завтра живы, вы все выйдете отсюда и добровольно отправитесь в больничный изолятор.
— Я с радостью пойду на это, — с триумфом произнес пастор. — Посмотрим, кто из нас выиграет!
Полицейские ушли, из пещеры слышалось пение аллилуйи.
— Времени у него не так уж много, — заметил полицейский. — Уже темнеет.
Сурово улыбнувшись, Рикард сказал:
— Он придумает те же оправдания, к которым прибегали многие до него в подобных случаях: что это его молитвы спасли мир от гибели. Все эти проповедники скользкие, как угри.
— Меня мучают угрызения совести, — сказал стажер. — Мы перепугали их до смерти, особенно детей.
— Да, это так, — согласился Рикард. — Но у нас нет другой возможности вызволить их оттуда, пока ими управляет этот фанатик. Хорошо еще, что он считает Судным днем сегодняшний день. Было бы гораздо хуже, если бы все это растянулось на несколько недель. Тогда нам пришлось бы взрывать ворота.
— Не сходить ли нам пока на набережную? — предложил молодой стажер. — Может быть, нам удастся напасть на след исчезнувшей женщины?
— Маловероятно. Но давайте сходим! Кстати, как обстоит дело с командой «Фанни»?
— Они выражают недовольство, разумеется, — сказал полицейский. — Проклинают всех нас. Но у нас нет выхода.
— Их можно понять. Не слишком-то приятно сидеть, словно под арестом, на борту этой маленькой посудины несколько недель и терять при этом свои заработки. Никаких признаков заболевания пока нет?
— Пока нет. А ведь они должны были заразиться первыми, поскольку Маттеус находился на борту судна до того, как попал к нам.
— В первые дни он вряд ли представлял собой опасность заражения.
Но… давайте лучше подумаем о тех, кто укрылся в пещере. Не поставить ли нам на ночь охрану? Чтобы никто не смог улизнуть оттуда и распространить заразу дальше. Конечно, я не думаю, что кто-то из них заражен, все-таки они получили заразу, так сказать, из третьих рук, от Винни Дален, прикасавшейся к Маттеусу, от Каммы Дален, которая чистила одежду Винни. Большого риска, конечно, нет. Но мы не должны закрывать глаза и на самый малый риск.
— Охрану поставить нужно, — согласился полицейский. — Вечером я дам распоряжение об этом.
—
Они направились дальше по улицам Хальдена, к центру. Под ногами у них был твердый, хрустящий наст. Над Фредрикстеном поднималась луна. На морозе у всех замерзли уши.
Вздохнув, Рикард сказал:
— Еще сегодня я думал, что знаю имя исчезнувшей женщины. Все свидетельствовало в пользу того, что это была Агнес Йохансен… Но это оказалось не так!
— Да, здесь есть какая-то тайна, — согласился полицейский. — Кстати, я забыл тебе сказать, Рикард, что эта молодая женщина из больницы, Винни Дален, звонила сегодня во второй половине дня и хотела поговорить с тобой.
— Неужели? — удивленно произнес Рикард и остановился. — Наверняка я отсутствовал в это время. Ты случайно не знаешь, о чем она хотела со мной поговорить?
— Она была чем-то напугана и плакала. Она говорила о Судном дне. Я пытался успокоить ее, сказав, что пастор просто шарлатан, но она была очень взволнована и хотела поделиться с тобой чем-то.
— Бедняжка, — вздохнул Рикард. — В изолятор мне уже сегодня не попасть, но позвонить туда я могу.
— Позвони, конечно, я думаю, ее что-то тревожит.
— Если бы так!
Молодой стажер, в спешке забывший надеть униформу, теперь прикрывал уши концами ярко-красного шарфа.
— «Мы призваны унаследовать после вас землю…» — вспомнил он слова пастора. — Это же чистейшее надувательство!
— Надувательство самого худшего сорта, — согласился Рикард.
Они направились к причалу. Снег казался голубоватым в свете луны, земля была покрыта инеем. Суровая картина зимы.
Пастор был в приподнятом настроении.
В этот день весь мир должен был прийти в изумление, услышав его пророчества, которые с такой неумолимостью сбывались. Его слава должна была затмить все и вся…
А впрочем, мало кому придется увидеть его триумф после свершения пророчества! Только этой жалкой толпе прихожан. Как жаль!
Ему следовало заранее возвестить о приходе Судного дня. И он сделал это, и теперь шла завершающая стадия этого великого события.
Прихожане были заметно взволнованы, их поведение отличалось почти экстатической нервозностью. Настроение их следовало поддержать молитвами и подбадривающими призывами.
Прунку уже начинало казаться, что Господь слишком медлит с трубами архангелов. Что же касается присутствия бацилл, то это мало что меняло. Пастор ждал какого-то особого знамения. По радио ничего не сообщали о катастрофах и массовой гибели людей. Диктор, как обычно, говорил о рыболовном промысле. Неужели эти тупицы не понимали, что их ожидает? Миру осталось существовать всего каких-то несколько часов, а они говорят о ловле сельди у Склиннабанкена!