Страхи мудреца. Книга 1
Шрифт:
Потом я увидел край крыши, всего в полудюжине шагов за спиной у Элодина, и ноги мои сами собой сдвинулись и встали поудобнее. Я приготовился рвануть вперед, сбить его с ног и вместе с ним рухнуть с крыши вниз, на твердую булыжную мостовую.
Внезапно меня прошиб холодный пот, и я закрыл глаза, потом глубоко вдохнул, выдохнул, и противный привкус во рту исчез.
Я снова открыл глаза.
— Мне нужно, чтобы вы это обещали, — сказал я. — А не то я,
Я сглотнул.
— И это не принесет ничего хорошего нам обоим.
Элодин пристально взглянул на меня.
— Удивительно честная угроза, — сказал он. — Обычно они бывают куда более жорсткими.
— Жорсткими? — переспросил я. — Может, жесткими? Или жестокими?
— И жестокими тоже, — сказал он. — Обычно это звучит как «Да я тебе ноги переломаю!», «Да я тебе шею сверну!».
Он пожал плечами.
— Подобные высказывания я воспринимаю как жорсткие.
— А-а, — сказал я. — Понятно.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.
— Я не собираюсь никого посылать за ней, — сказал он наконец. — Для некоторых людей Гавань — самое подходящее место. Для многих — вообще единственное подходящее место. Но я бы не стал держать там даже бешеную собаку, если бы для нее имелся лучший выход.
Он повернулся и пошел прочь. Обнаружив, что я не иду за ним, он остановился и обернулся.
— Этого мало, — сказал я. — Мне нужно, чтоб вы обещали!
— Клянусь молоком моей матери, — сказал Элодин. — Клянусь своим именем и своей силой. Клянусь вечно изменчивой луной.
Мы пошли дальше.
— Ей нужна теплая одежда, — сказал я. — Носки и башмаки. И одеяло. Все это должно быть новое. Аури ношеного не берет. Я уже пробовал.
— У меня она их не возьмет, — сказал Элодин. — Я оставлял для нее вещи. Она к ним не притрагивается.
Он обернулся и посмотрел на меня.
— Давайте, я их вам отдам, вы ведь ей передадите?
Я кивнул.
— В таком случае ей нужны еще деньги, талантов двадцать, рубин величиной с куриное яйцо и набор новых резцов.
Элодин от души простецки гоготнул.
— А струны для лютни ей не нужны?
Я кивнул.
— Два комплекта, если сумеете их достать.
— А почему именно Аури? — спросил Элодин.
— Потому что у нее больше никого нет, — ответил я. — И у меня тоже. Если мы не станем заботиться друг о друге, кто еще о нас позаботится?
Он покачал головой.
— Да нет. Почему вы выбрали для нее именно это имя?
— А-а… — смутился я. — Потому, что она такая ясная и светлая. У нее нет никаких
— На каком языке? — спросил он.
Я замялся.
— На сиару, кажется.
Элодин покачал головой.
— На сиару «солнечная» будет «левириет».
Я попытался вспомнить, откуда я знаю это слово. Может, в архивах попадалось?
Но не успел я вспомнить, как Элодин небрежно сказал:
— Я собираюсь вести занятия для тех, кто интересуется тонким и сложным искусством именования.
Он искоса взглянул на меня.
— Сдается мне, что для вас это не будет пустой тратой времени.
— Да, возможно, меня это заинтересует, — осторожно ответил я.
Он кивнул.
— Предварительно вам следует прочесть «Основные принципы» Теккама. Книга не особенно толстая, но глубокая, если вы понимаете, что я имею в виду.
— С удовольствием прочту, если вы мне ее одолжите, — ответил я. — Ну а если нет, придется мне обойтись как-нибудь так.
Он непонимающе посмотрел на меня.
— Мне ведь запрещен вход в архивы.
— Как, до сих пор? — удивился Элодин.
— До сих пор.
Он, похоже, возмутился.
— Это сколько же получается? Полгода?
— Через три дня будет девять месяцев, — ответил я. — Магистр Лоррен совершенно недвусмысленно дал понять, что он думает по поводу допуска меня в архивы.
— Безобразие! — воскликнул Элодин, проявив неожиданную заботу. — Вы же теперь мой ре'лар!
И Элодин повернул в другую сторону, через ту часть крыши, которую я обычно обходил стороной, потому что она была крыта черепицей. Оттуда мы перескочили через узкий проход, миновали покатую крышу трактира и перешагнули на широкую крышу, крытую отшлифованными каменными плитками.
Наконец мы подошли к большому окну, в котором мерцал теплый свет свечей. Элодин уверенно постучался в стекло, как будто это была дверь. Оглядевшись по сторонам, я понял, что мы стоим на крыше Зала магистров.
Через некоторое время я увидел в окне высокий сухой силуэт магистра Лоррена. Он повозился с задвижкой, и вся рама распахнулась наружу.
— Чем могу служить, магистр Элодин? — осведомился Лоррен. Если ситуация и представлялась ему несколько странной, по его лицу этого сказать было никак нельзя.
Элодин указал на меня большим пальцем через плечо.
— Этот парень говорит, будто ему до сих пор запрещен вход в архивы. Это правда?
Бесстрастный взгляд Лоррена скользнул по мне и вновь вернулся к Элодину.