Страна Арманьяк: Бастард. Рутьер. Дракон Золотого Руна (сборник)
Шрифт:
Скоро приор выдохся, замолчал, отдуваясь, и стал глушить сидр кружками.
Я как мог спокойно и рассудительно изложил свои соображения, потом затих еще на пару минут, пережидая, пока спадет очередной приступ его гнева.
Не знаю, как мне удалось убедить приора, но он, обвиняя меня в полной тупости, все-таки написал письмо с сопроводительной запиской к капеллану замка Бюзе.
В письме ничего крамольного не было. Приор интересовался здоровьем капеллана и приглашал его на теологическую конференцию при приорате. В записке же указывалось, что с письмом направлен брат
Задумал я довольно простой план. Проникнуть неузнанным в замок. Все. На этом план заканчивался, и начиналась дикая импровизация. Программа-минимум: попытаться что-нибудь предпринять для очистки своей совести. Хотя бы увидеть мачеху. Программа-максимум: похитить ее и сопроводить в Наварру.
Пока не имею ни малейшего понятия, как осуществить заключительную часть своего плана. Пока…
– Жан, пообещай мне… – Старик уже смирился с тем, что ему не удастся уговорить меня совершить постриг.
– Что, падре?
– Пообещай мне и поклянись на распятии, что будешь беречь себя. – Приор тяжело встал, снял со стены распятие и дал мне в руки. – Клянись, что, после того как убедишься в тщетности своих попыток, ты вернешься ко мне и совершишь предначертанное. Обратишься к Господу.
– Клянусь, падре, – поклялся искренне.
Не люблю шутить с высшими силами. Я действительно очень тщательно буду оберегать свою шкуру и постараюсь не совершать глупых поступков. И действительно, после того как пойму тщетность своих планов, приму постриг. Это правда. Но… Сразу говорю, я одновременно клянусь, что использую любую возможность, любую лазейку для исполнения своих намерений и буду бороться, пока не достигну своего. Я честен пред собой и пред Богом.
Вторую часть клятвы я произнес про себя, поцеловал распятие и отдал приору. Мы еще немного поговорили, и, когда настала глубокая ночь, он ушел, оставив меня наедине со своими мыслями.
К этому времени я уже находился в полубессознательном состоянии. Слишком много событий произошло за один день, и организм просто не выдержал напряжения.
Положил рядом с кроватью на табурет заряженный арбалет и эспаду. Дагу положил рядом с собой на кровать и только закрыл глаза, как сразу провалился в глубокий сон.
Глава 7
– …мой отец завещал мне казну эту, так как я сейчас завещаю ее тебе, сын мой. Запомни, употребить ее должно только во славу рода нашего. Клянись. – Коренастый человек протянул мне блеснувшее в тусклом свете факелов распятие.
Да что такое… приору клянись, теперь этому клянись…
– Клянусь, отец мой… – произнес я, осознавая, что досматриваю свой прошлый сон, как вдруг человек передо мной опять исчез в ярком свете…
– Daite son dosmotryet, svolochi! – в отчаянии заорал я, открыл глаза и увидел в свете свечи встревоженное лицо приора.
– Вставай, Жан, вам надо срочно уезжать.
– Что случилось? – Я рывком встал с постели.
– Исчез из приюта Симон. Послушник. Тот, кто приходил к нам в келью… – Лицо приора было встревоженным и злым одновременно.
– Как это произошло? – Матерясь про себя, стал натягивать шоссы.
– На
– Думаете, он узнал меня и побежал доносить?
– Скорее всего, так и есть… – Приор подал мне колет. – Возможно, он подслушал наш разговор, возможно, где-то видел тебя раньше, но это уже не важно. Тебе надо срочно уезжать.
– Куда он побежал?
– В Лектур. Туда три часа быстрым шагом… Обратно на лошадях примерно час. Исчез он, скорее всего, около двух часов назад. Гаспар видел, как он выходил в нужник. Вот и считай, сколько у тебя времени.
– Где этот бездельник… – Я никак не мог пристегнуть наплечники [66] к кирасе. – Выдеру собаку!
66
Наплечник – элемент доспеха, представлявший собой куполообразно выгнутую стальную пластину, прикрывавшую плечо, либо несколько таких пластин, скрепленных между собой.
– Он седлает лошадей. – Приор неожиданно ловко помог мне. – Я с ним разговаривал. Он пройдоха, но, кажется, надежный человек. Можешь на него положиться.
– Что с вами будет, падре?
– Ровным счетом ничего… – Старик язвительно улыбнулся. – Я принадлежу к ордену, с которым у Паука пока не хватит сил справиться. И он это прекрасно понимает. Я могу даже не пустить его воинов сюда. Если он подаст жалобу в епархию, то ему придется доказывать, что я принимал именно тебя.
– Падре… удави этого поганца. Как его… Симона.
– Зачем? – Лицо приора исказилось зловещей гримасой. – Он будет гнить в монастырской темнице да конца века своего. А век у него будет долгим. Уж я позабочусь об этом.
– По мне, так ему надо просто перерезать глотку. – Я застегнул пояс и натянул берет. – Ну что, падре… Давайте присядем на дорожку.
– Зачем? – непонимающе уставился на меня доминиканец.
– Примета такая есть.
– Все в руках Господа нашего, а приметы, сын мой, – отголоски язычества невежественного, – наставительно сказал приор. – С Богом. С дороги уходите как можно глубже в лес. Погоня будет двигаться вам навстречу. Когда они не обнаружат вас здесь, то, скорее всего, будут проверять дорогу в Ош. Сомневаюсь, что они додумаются искать вас так близко от Лектура.
– Спасибо, падре, за все. Благословите меня…
– Благословляю, сын мой, но идем, надо торопиться.
На улице уже светало, Тук успел оседлать лошадей и сложил вещи. Приор перекрестил нас еще раз и затворил ворота.
– Ну что, Тук… похоже, пока Бог на нашей стороне. – Я, подъехав, хлопнул своего слугу по плечу, выбив целое облако пыли. Вот поганец… так и не привел свою одежду в порядок.
– Бог – в нас, ваша милость, – убежденно заявил шотландец и перекрестился.
– В нас так в нас. В лес сворачивай. – Я тронулся с места.