Страна городов
Шрифт:
Глава 57. Первые дни нового Аркаима
Ветры перемен, как и любые другие, не бывают для всех попутными.
Серый, откровенно говоря, «проспал Солнце» как говорят в Городе Неба о пропустивших самые важные события и новости. После многодневной плавки, когда пришлось спать у печи, наблюдая через слюдяное окошечко за цветом расплава, он пришел и упал на лежак, не обращая ни на кого внимания, и заснул. Все-таки годы не те — сорок лет это даже не тридцать, когда тело еще молодо, и тем более — не двадцать, когда хочется не стоять у печи, кашляя и задыхаясь от скопившихся газов, а проводить с молодыми девушками вечера у реки. А сейчас —
Серый, придя в свое жилище во внутреннем круге, проспал четыре дня, пропустив и перемену власти, и перестановки в городе…. Да он пропустил бы их в любом случае, ведь главным и единственным, что интересовало его в этой жизни, и удерживало в ней, было волшебство плавки меди. Серым его звали за сероватый цвет кожи и вечно серые одежды, покрытые налетом пыли. Бесплотной тенью он скользил по улицам и коридорам Великого Города Неба, не обращая внимания ни на поклоны родичей, и не обращал на окружающее никакого внимания вообще. Как бесплотный дух. Сколько ни будь оживал он только у литейных печей. Сейчас он без удовольствия — просто потому что надо, а не из чувства голода, поглощал свой завтрак, поданный какой-то женщиной — он не различал и их, так как давно не интересовался и этой стороной человеческого бытия, захваченный пожирающей душу властью Меди.
— Серый, ты бы сходил на площадь — у нас новый жрец, новый вождь…. Пришли с полуночи новые люди, прогнали Безымянного и его прихлебателей. Теперь жрецом Неба у нас сын Аргира — начальника над полями, помнишь его? У него такой божественный голос, он так пел утренний гимн благодарности Небу — женщины плакали от счастья!
— Нет…. А ты — кто? И зачем мне эти люди? Я никогда не зависел от вождя и жреца…. Это они зависят от меня — если не будет металла — что они обменяют на те предметы, которые во множестве наполняют кладовые? Из чего сделают плуги, мотыги, копья стражи?
— Совсем с ума сошел, со своей печью? Я твоя жена, Серый, старая Ами! Ты не помнишь за своими печками ни меня, ни своих детей, что ты дал нам, кроме своей меди — дал ты нам любви, заботы, ласки? Что ты помнишь об этой жизни, кроме нескончаемой плавки? Мы заботимся о тебе, беспокоимся о тебе, так обрати на нас глаза свои, пока не выжгло их медное пламя! Ты не помнишь, кто тебе носит к печи еду? Так знай — это дочь твоя Ала, которая тоже спит и видит себя на твоем месте, у проклятой печки! Небо! За что же ты отобрало у меня мужа и единственную дочь, бросив их души в ненасытную медную печь! А пришельцы, между тем, вместо вещей из твоей любимой медяшки, гнущейся как лоза и мягкой, как лепешка, привезли вещи из неведомого металла, который звенит при касании, и может даже резать твою драгоценную медь! Их вождь, который взял нас под свою защиту, присылал к тебе с почтением и подарками посыльного. Знаю, ты ничем кроме медяшек, не интересуешься. Так вот. Великий Род просил показать тебе, несчастный старый гордец, вот эти вещи, и спросить, что ты о них думаешь, медная твоя голова! На стол полетел брусок металла, похожего цветом на медь, и нож из того же материала. Брусок перевернул глиняную миску, в которой была похлебка. Мастер взял металл в руки. Тяжелая пластина неизвестного металла тускло блестела и притягивала взгляд.
— Ты сказала, что новый вождь прислал подарки? Странно…. Прежние правители умели только требовать — давай, давай…. Я пойду туда. Где, говоришь, живут новый глава и жрец?
— Там же где и старые… Только вот что — давай я тебе дам новую одежду, ведь ты глава литейщиков, и должен достойно выглядеть перед новой властью.
— Хорошо. Принеси. Я пойду сейчас же. Только еще немного полюбуюсь на это…. Он снова взял в руку брусок, и стал внимательно изучать, видя что то только ему ведомое.
Старая женщина скорбно покачала головой — муж отдавался своей страсти весь, не оставляя ни капли, казалось бы, ни ей, ни дочке. За годы, проведенные рядом с ним, он возглавил цех литейщиков и не было никакой тайны в поведении медных расплавов, на которые он не знал бы разгадки. Жену главного литейщика уважали в городе, и жизнью своей она в целом была довольна, если бы не так много времени муж отдавал любимому делу. Но не за то ли и любила она своего Серого, что он — просто есть, и он — самый лучший? Вздохнув, она поправила на плече все ещё любимого после долгих лет брака человека парадную рубаху, и легонько толкнула его к двери дома:
— Иди уже, медный лоб! Тебя давно ждут старшие люди нашего города!
— Ладно, ладно, пошел… Вот те на, разве у меня была такая нарядная одежка? И что бы я без тебя делал, любимая моя Амишка! — назвал он ее юношеским прозвищем, данным еще в пору жениховства.
Она зарделась, отвернулась, украдкой смахнула набежавшую слезинку, и гордо выпрямилась перед набежавшими домочадцами — гордая супруга высокоуважаемого соплеменниками человека.
— И что рты раззявили? Быстро за дела! Эка невидаль — нашего хозяина пригласили на совет Великие вожди и жрецы! Будь у него побольше времени, он бы на Совете руководил сам! А он — днями и ночами от печей не отходит, заботится о вашем благополучии, лоботрясы!
«Лоботрясы» шустро разбежались к оставленным занятиям — крутой нрав жены главы медников знали все.
Мне доложили о приходе главы литейщиков города. Старый по местным меркам — сорока лет, человек, оттолкнув с прохода стражника, двинулся прямо ко мне, признав старшего. Не давая раскрыть рта, сразу спросил:
— Вождь, скажи — где плавят это? — и показал зажатый в кулаке брусок бронзы.
Человек — по имени Серый, как его звали во всем городе, был сгорблен, обладал нездорового вида кожей и кашлял через каждую фразу, но его глаза…. В них горел огонь фанатика своего дела — готового ради любимого дела на все.
— Я думал, — сказал он, — в последний раз я превзошел сам себя, отлив совершенно чистый металл, и лучшего добиться не удастся никому…. Но это….
Человек сел прямо на пол, и неожиданно заплакал. Вдруг он вскинулся со своего места, подскочил ко мне и встал на колени.
— Вождь! Ты должен хотя бы показать мне того, кто владеет этим великим секретом… Если его нельзя раскрыть, я хочу хотя бы прикоснуться к Знающему, облеченному доверием Высокого Неба, могущему лить это чудо природы.
Я встал с места и поднял его на ноги.
— Ты — мастер, знающий не меньше, а может быть и больше этого человека. Но я попрошу его, и он научит тебя и твой народ делать и такой металл, и лучше. А взамен твои люди будут отливать твой металл, он тоже нужен Стране Великого Неба. В дарах Творца людям нет ничего бесполезного, все дается в свой черед и разным народам. Надо просто объединиться и поделить знания между всеми народами, вместе приумножить их — и тогда мы все вместе станем сильнее. Твоя медь и наша бронза, другие металлы — я покажу тебе их, сделают народ Неба самым великим народом в мире.