Страна грез
Шрифт:
Директор Хоторн говорил и говорил, так что мне оставалось лишь терпеливо сидеть на месте и наблюдать за Роджерсоном. Вот он посмотрел на часы. Переступил с ноги на ногу. Провел рукой по волосам. Посмотрел на часы.
– И сейчас, перед всеми учениками и родителями нашей школы, я хочу поблагодарить всех спортсменов и их семьи за прекрасный сезон…
Я уставилась на директора, мысленно приказывая ему заканчивать свою речь, но он едва ли мог услышать мои мысленные просьбы, его голос громко разносился по залу. Рина ткнула меня сзади в плечо. Я обернулась, и она
Директор все никак не умолкал.
– Благодарю вас за вашу работу, за ваш командный дух, за вашу любовь к спорту. Мы очень, очень гордимся вами!
Я закатила глаза и перевела взгляд на Роджерсона… ровно в ту секунду, когда дверь за его спиной закрылась.
– Спасибо вам – и хорошего всем вечера! – и все начали аплодировать, аудитория будто ожила, и спортсмены, болельщицы и их семьи рванули к выходу.
– Кейтлин, дорогая, - позвала мама, - давайте сфотографируемся!
Я застыла на месте, заставив себя улыбнуться. Мама в недоумении посмотрела на камеру в ее руках.
– Хм, почему-то она не работает, - сказала она, и Боу подошла к ней, чтобы посмотреть, в чем дело.
– Крышка объектива, - пояснила я.
– Что? – не поняла мама.
– Нужно снять крышку, - я нетерпеливо выхватила камеру у нее из рук и сняла крышечку.
– Да-а, Маргарет, приятно видеть, как много нового ты узнала на курсах, - рассмеялась Боу.
– Боже мой, - засмеялась мама вслед за ней, - ну, это же я! Со мной постоянно случается что-то такое!
Я кивнула, стараясь скрыть раздражение.
– Ладно, так лучше… Хорошо, Кейлин, внимание. Улыбнись!
Я улыбнулась. С трудом. Мне нужно было идти.
– Хорошая церемония, - Стюарт появился за моей спиной, - такая… Вдохновляющая.
– Покажи нам свой сертификат, - попросила мама. Я протянула ей грамоту, уже и забыв, что держу ее в руках. – Это замечательно! Джек, разве это не замечательно?
Папа, сидевший в нескольких рядах от нее, выглядел уставшим и явно чувствовал себя некомфортно в зеленом галстуке с черными полосками, который я подарила ему несколько лет назад.
– Замечательно, - отозвался он, поправляя узел.
– Мне нужно бежать, мам, - быстро сказала я. – Роджерсон здесь, я поеду домой с ним, хорошо?
– Ой, ну я даже не знаю, - обеспокоенно ответила мама, вопросительно посмотрев на отца. – Я думала, мы поедем домой и отметим это за кофе и десертом…
– Отпусти её, - сказал папа, уже готовый ехать куда угодно, лишь бы не сидеть на месте. – К тому же, мы вполне можем попасть в пробку, так что пусть лучше едет с другом.
– Ну хорошо, - согласилась мама, все еще с надеждой глядя на папу, но он уже искал в кармане ключи от машины. – Но, Кейтлин, постарайся не задерживаться, чтобы мы все вместе могли отпраздновать дома, хорошо?
– Конечно, - закивала я.
– Пойдемте, - позвал папа и первым направился к выходу из зала.
– Очень хорошо, - одобрительно похлопал меня по плечу Стюарт, глазами показав на грамоту в маминых руках. – Мы гордимся
– Спасибо, - ответила я. Мы вышли из школы, и я заторопилась к Роджерсону.
Его машина стояла у ограждения хоккейного поля. Я постучала в стекло, и он взглянул на меня, затем открыл мне дверь. Забравшись внутрь, я потянулась, чтобы поцеловать его, но он отпрянул, отвернувшись от меня. Радио уже было включено, но в этот раз я не стала менять станцию.
– Что случилось?
– Ничего.
Снаружи снова начался дождь, крупные тяжелые капли падали на стекла машины.
– Мне так жаль, что все это шло так долго. Но я ничего не могла поделать!
– Неважно, - он сжал руками руль, все еще не глядя на меня. – Где ты была сегодня днем?
– Ох, боже мой, - пробормотала я. – Я была с Риной, она… Понимаешь, ей было очень плохо. Она рассталась с Биллом, и на этот раз все действительно серьезно, - я попыталась рассмеяться, но смех вышел нервным и неловко повис в воздухе.
– О, - наконец произнес Роджерсон, - а я долго ждал тебя.
Он смотрел прямо перед собой, на хоккейное поле. Я же видела только капли дождя, стекающие по лобовому стеклу, и размытые пятна света от фонарей.
– Мне жаль, - извиняющимся голосом сказала я. – Она была так расстроена, и я была нужна ей.
– Ладно, неважно, - он выдавил подобие улыбки, наконец посмотрев в мою сторону, и все вроде как было нормально, он как будто бы был готов забыть обо всем. С минуту мы просто сидели молча и смотрели на дождь за окном.
– Я просто хотел, чтобы ты была здесь, - он начал постукивать пальцами по рулю. – Ты же обещала.
Он снова улыбнулся, и я поняла, что все в порядке, вздохнув с облегчением. Теперь, когда все было хорошо, я наконец-то могла расслабиться.
– Ой, да ладно, - я шутливо похлопала его по коленке и рассмеялась. – Ты же большой мальчик!
Удар был неожиданным. Я лишь успела заметить краем глаза какое-то быстрое движение, а в следующий миг правая сторона моего лица словно взорвалась, когда его рука опустилась на мою щеку. Звук был оглушительно громким, как выстрел или треск. И это было совсем не похоже на сцены в фильмах, когда человек выдерживает удар, не дрогнув: моя голова непроизвольно мотнулась назад, ударившись о спинку сиденья. В ушах стоял звон, лицо горело, а из глаз полились слезы.
– О господи! – вскрикнула я через долю секунды, показавшейся мне вечностью.
– Никогда больше не смей говорить со мной таким тоном, - очень тихо произнес Роджерсон. Затем он завел машину и невозмутимо выехал с парковки, встраиваясь в поток машин, едущих в город. Свет фонарей за окном скользил по нам, фары встречных машин мигали и причудливо освещали капли дождя на стеках. Я сосредоточилась на машине, едущей перед нами. Синяя Хонда с наклейкой «Я люблю своего Скотч-терьера!». Я читала надпись снова и снова, повторяя слова мысленно, нараспев и скороговоркой. Кто-то засигналил. Мы попали в пробку, машины ехали очень медленно.