Страна холодного солнца

Саркисов Александр

Петров с Моревым согласно кивнули и пошли на ют перекурить. Сан Саныч Петров, нервно затягиваясь, то ли жаловался, то ли возмущался:

– Третий раз он нас делает.

Морев его поддержал:

– Причем влегкую. А главное, рожа у него уж очень довольная!

Решили они, чтоб жизнь Леонтьеву раем не казалась, как-нибудь его разыграть. Сделать это

было непросто, слабых мест у Лео практически не было.

Он занимался спортом и категорически не курил. Не употреблял спиртного, все, что он мог себе позволить, – это замороженное в морозильнике пиво, которое он не пил, а ел, вынимая пивную шугу из горлышка бутылки черенком чайной ложки.

Лео был холост и при этом женский пол особым вниманием не награждал, а назойливые приставания буфетчицы – нимфоманки с непомерными вагинальными амбициями – цинично отвергал. Правда, в последнее время он проявил живейший интерес к пингвинам, особо интересовался королевскими, а после нескольких дней пристального наблюдения задался вопросом – как отличить самку от самца?

Он читал умные книжки и был целеустремлен. В отличие от сверстников, строивших планы от зарплаты до зарплаты, Лео точно знал, чего хочет. В будущем он видел себя ученым-преподавателем в родном училище, и это была не мечта, это была уверенность.

Впрочем, была у него одна слабость – был он болезненно брезглив. Брезглив настолько, что ходил в гальюн со своим освежителем на один и тот же толчок, наивно полагая, что, кроме него, им никто не пользуется.

А еще Лео страдал повышенной волосатостью, не росли они только на коленях и на пятках. Каждое утро он шел к умывальнику, проклиная судьбу, брился он спереди до ключиц, а сзади по плечи, чтоб волосы не торчали из-под рубашки.

Долго думали Петров с Моревым и решили использовать леонтьевскую привязанность к фаянсовому другу. Они взяли в метеолаборатории электрохимическую бумагу от телетайпов, аккуратно нарезали и, перед тем как Лео должен был совершить традиционный ежедневный поход в гальюн, заменили ею туалетную бумагу.

Каждый день

после ужина старший лейтенант Леонтьев спасался от флотской суеты в своем собственном зазеркалье. У него был приватный портал в параллельный мир, он проходил через заветную дверь, оставляя позади вечно недовольных начальников и надоедливых подчиненных. В том мире он был единственным человеком, и мир этот был прекрасен. Он наслаждался покоем. Но когда его ноги совсем отекали и начинали неметь, ему приходилось вставать с толчка, вытирать зад, открывать волшебную дверь и возвращаться обратно в безжалостный мир регулярной воинской дисциплины.

Ох и непростая была эта электрохимическая бумага, по цвету и на ощупь она мало отличалась от туалетной, а при традиционно приглушенном освещении гальюна становилась практически неотличимой.

Для поддержания нужной оптической плотности, скорости записи и срока хранения электрохимическую бумагу пропитывают пирокатехином, азотнокислым калием, щавелевокислым аммонием, щавелевой кислотой и еще какой-то гадостью с красивым труднозапоминающимся названием. И если этой бумагой потереть кожные покровы, то повреждение эпидермиса вам гарантировано, а если повезет, то возможно повреждение дермы вплоть до сосочкового слоя, а это уже гиперемия и зуд.

Весь следующий день Петров с Моревым наблюдали за Леонтьевым и, не отметив ничего необычного в его поведении, решили, что затея не удалась, а через день и вовсе об этом забыли.

А зря, набор агрессивных химикатов медленно, но уверенно делал свое дело. Уже скоро Лео почувствовал легкое жжение и зуд в области ануса. Правда, его это совсем не беспокоило и даже, честно говоря, доставляло некоторое физическое удовольствие.

Прошла еще пара дней, и удовольствие переросло в неудобство, зад чесался так, что Лео не мог себя сдерживать. Поперву он старался чесаться незаметно, при этом стыдливо озирался, дальше больше, зудело так, что он, не стесняясь, мог запустить пятерню в штаны.

Конец ознакомительного фрагмента.