Страна мечты
Шрифт:
Здесь же было подозрительно тихо. Я помнил из сведений потомков, что в той истории десант на Сайпан состоялся в июле этого года, после сражения в Филиппинском море, когда был разбит флот Одзавы. Здесь этот флот все еще находился в Тави — Тави, по крайней мере там он был сфотографирован воздушным разведчиком вчера. А тут, после того как базовая авиация японцев была выбита, а береговая оборона на островах перемешана с землей снарядами линкоров, началась собственно высадка. А эскадра Хэлси держалась в стороне, чего-то ожидая.
— Если я правильно понимаю японцев, они попробуют поймать меня так же, как сами попались при Мидуэе — сказал адмирал — и потому не вмешивались, пока мы добивали их на Гуаме. Одзава воюет так, как если бы против был он сам. Но я не Одзава, а тут
И когда было получено сообщение — у Тави — Тави больше нет японского флота, Хэлси лишь усмехнулся, дичь сама идет в западню! Японцы снялись с якоря ночью, и шли на северо — восток на максимальном ходу. В 11.00 с их авианосцев поднялась атакующая волна, всего через час обнаруженная радаром эсминца «Хейсворт». Почти часа подлетного времени хватило, чтобы все истребительные эскадрильи Хэлси поднялись в воздух. В докладе Корнеева есть все выкладки с цифрами — я же скажу, что в штабе царило полное спокойствие, ровная деловая атмосфера, никто не бегал, не орал, не матерился, все работали. Отметки на планшете — истребители вступили в бой, постепенно смещающийся все ближе, ближе. У японцев оказались какие-то новые самолеты, похожие на «зеро», но не они, с заметно лучшими характеристиками. Но одна лишь техника, это еще не все. По позднейшему опросу всех вернувшихся участников воздушного боя, японским пилотам не хватало и индивидуальной подготовки, и слаженности в составе эскадрилий. Хотя были там и отдельные асы, причинившие достаточно неприятностей, исход боя опасений не вызывал. Спокойствие в штабе не было нарушено, даже когда японцы все же дошли до эскадры, и с палубы раздался грохот зенитных орудий. Наш адмирал не удержался бы командовать с мостика — ну а Хэлси лишь бросил взгляд на планшет.
— Прорвалось не более десяти процентов атакующих, в расстроенном боевом порядке, преследуемых нашими истребителями. Вероятность повреждения какого-то из кораблей не превышает трех процентов, вероятность гибели ноль. Если не брать в расчет «золотых» попаданий — но это риск, неизбежный на войне.
Попаданий в корабли не было. Все японские бомбы упали в море, торпедоносцы до эскадры не дошли вообще. Потери японцев оцениваются в двести пятьдесят- триста машин. Наши потери — тридцать восемь истребителей, но большинство летчиков спасено. Дело теперь за ответным ударом?
Ответа не было. Хэлси смотрел на планшет. Как и следовало ждать, Одзава, «лучший тактик японского флота», действует энергично, тактически правильно… и предсказуемо! После выпуска самолетов, он повернет на север, к Гуаму — тем более что из перехваченных радиосообщений ясно, часть японцев, имеющих повреждения, или истративших бензин, села там. В открытом океане нельзя выставить минное поле — но можно развернуть подводные лодки. Конечно, океан все же велик, и курс противника можно определить лишь приблизительно — но ведь и лодок не одна, а целый десяток!
В 16.10 пришло сообщение от субмарины «Кингфиш», еще два часа назад атаковавшей японский авианосец, предположительно «Тайхо», одно попадание торпедой, после чего пришлось уклоняться от эсминцев, сбросивших на лодку несколько десятков глубинных бомб. Всего через десять минут вышла на связь «Тиноса», также атаковавшая авианосец, тип «Секаку», попали три торпеды, от преследования удалось уклониться, переданы координаты, курс и скорость эскадры Одзавы. Вот теперь — пора! (прим. — примерно соотв. нашей истории. Только лодки были, «Кавалла» и «Альбакор» — В. С.).
Кто-то из офицеров штаба робко возразил, что эскадрильям придется садиться в темноте. На что Хэлси возразил — на то война, риск оправдан, зато имеем шанс покончить с японским флотом одним ударом. В 17.30 взлетели шестьсот двадцать самолетов, там были все бомбардировщики и торпедоносцы, на палубах осталась лишь половина из уцелевших истребителей. Штурмана сработали отлично, быстро выйдя в указанную точку, и японцев успели обнаружить еще до темноты. А дальше была бойня.
У японцев на палубах изначально было 450 самолетов. Кроме потерянных при атаке на американский флот, следовало вычесть севших на Гуаме, и вернувшихся с повреждениями.
Взорвался и затонул авианосец «Хие». Горел факелом, и был после затоплен «Рюхо». И «Секаку», поврежденный торпедами подлодки, не пережил этот день. Попадания бомб имели «Дзуйкаку», «Тийода», «Дзюнье», и линкор «Харуна». А вот «Тайхо» в этой истории не погиб, сказалось все же лишнее время, отпущенное на боевую подготовку экипажа. Но пожар на борту был такой, что Одзаве, как и в иной реальности, пришлось перебраться со штабом на крейсер «Хагуро», а авианосец оказался надолго выведен из строя, хотя и сумел дойти до базы. Сильнейшее за войну японское авианосное соединение перестало существовать, потеряв почти все авианосцы (невредимыми остались лишь легкие «Читосе» и «Дзуйхо») и самолеты.
Американцы потеряли эсминцы «Хейсворд» (тот самый — отомстили японцы за раннее обнаружение!) и «Бартон». Одиночные корабли периметра радиолокационного дозора были более легкой целью, чем эскадра — и имели гораздо меньше шансов отбиться, хотя взяли с самураев дорогую цену, спасенные моряки «Хейсворта» говорили о восемнадцати сбитых только их кораблем! Еще пять эсминцев получили повреждения, причем один, «Колетт», очень тяжелые, два попадания бомбами и врезавшийся в него горящий самолет, это было невероятно, что корабль (вернее, то что от него осталось), не затонул после взрыва кормового артпогреба, полностью оторвавшего корму, с третьей башней, винтами и рулем. Но «флетчеры» и «самнеры» (имевшие одинаковый корпус, машины и внутреннюю компоновку) были очень живучими, тот же «Хейсворт» погиб после пяти попаданий!
Потери авиагрупп в бою были — сорок две машины. Предстояло еще возвращение, густой темной ночью, какие бывают в Южных морях. Хэллси приказал включить освещение, «не может тут быть японских лодок, а если и появятся, эсминцы отгонят». Он не учел лишь усталость пилотов, и тот факт, что больше половины их были хорошо подготовлены, по американским стандартам, две тысячи часов налета, свыше сотни посадок на палубу — но это был их первый бой, с огромным нервным напряжением. И это было страшно.
Удар и крики с палубы — кто-то вместо авианосца пытался сесть на «Миссури», и врезался в кормовую башню, хорошо, что с почти пустыми баками. А кто-то промахивался и падал в море, кто-то садился на палубу, не разбирая, свободна ли она, врезаясь в другие самолеты, рубя винтом матросов и авиатехников. Самые благоразумные, пройдя над эскадрой, выпрыгивали с парашютом, и, взобравшись на плотик, ждали, пока их найдут. Девяносто шесть самолетов было потеряно при этой ночной посадке, сорок пять пилотов погибло, прочих спасли. (прим. — в нашей истории, 80 самолетов и 38 летчиков. Но и общее количество было меньше — В. С.).
Но это был допустимый уровень потерь, из почти шестисот машин. Если ценой был — смертельный удар по японскому флоту. Хотя на незыблемой доселе репутации адмирала Хэлси появилось маленькое пятно.
Мори Танабэ. Авианосец «Читозе».
Неумелый — даже с катаной работы Мурамаса не одержит победы!
Сколько надежд возлагалось на эту битву! Никогда еще Япония не собирала такую силу на море, девять авианосцев, четыреста пятьдесят самолетов, это было больше, чем при Перл — Харборе и Мидуэе! И еще триста самолетов — на Гуаме. Причем в воссозданной Первой Дивизии — «Тайхо», «Секаку», «Дзуйкаку» — истребительные эскадрильи были полностью перевооружены на «Рейсены», давно ли он, Мори Танабэ, самолично испытывал этот «клинок небес», ни в чем не уступающий «хеллкету», сохранивший все достоинства своего славного предка «зеро», но избавленный от многих его недостатков? Но все пошло прахом из-за бездарей и неумех!