Страна Мудрецов

Кирносов Алексей Алексеевич

Подбежали Петька с Лидкой, застыли у окна. Лидкины широко раскрытые глаза выражали ужас, прическа ее растрепалась и лохмами свисала на плечи. Петька икал, и зубы его выбивали дробь.

– Что же это?! – прошептала Лидка.

Город горел. Дома, в которых я поставил печки, пылали яркими кострами. Багровые всплески пламени выхватывали из темноты мечущиеся фигуры. Они размахивали руками и широко разевали рты…

Куда теперь денутся погоревшие жители?..

О, как будут радоваться король, Федя и доктор Клизман!..

– Митькин дом горит, – произнес Петька,

лязгая зубами. – Как бы он ежика не позабыл вынести.

– Что теперь делать, – шептала Лидка, – что делать?..

Что делать? Я опомнился. Оцепенение, в которое всегда впадает человек при виде катастрофы, прошло. Надо бежать на улицу, тушить огонь, не давать ему перекидываться на другие дома, спасти хоть что-то, как-то организовать обезумевших от горя жителей.

– Бежим на улицу! – крикнул я и рванулся к выходу.

Тяжелая рука легла на мое плечо. Я увидел тайного человека.

– Если вы захотели бежать на помощь, то оставьте эту затею, – сказал Шнырь спокойным голосом. – Ничего хорошего не получится.

– Да бросьте вы! – крикнул я, освобождая плечо от цепких пальцев. Но Шнырь еще сильнее сжал пальцы, придвинул меня к окну:

– Смотрите внимательно!

Жители уже не метались по улицам. Они собирались толпой вокруг кого-то. Я присмотрелся и узнал зампотеха Федю. Он указывал рукой на наш дом.

– Бежать вам надо не к ним, а от них, – сказал Шнырь. – Я не ручаюсь за сохранность ваших голов.

Я все понял! Разрозненные события последних дней – от поездки короля и Феди на остров Высшей Мудрости и до вчерашнего визита королевы – выстроились в непрерывную прочную цепь.

– Это поджог! – крикнул я.

– Поджог, – спокойно кивнул Шнырь. – Прунамель рассказывал вам о поездке короля и Феди к Главному…

– И Главный мудрец посоветовал им поджечь дома, в которых я ставлю печи?!

– Совершенно верно, – подтвердил Шнырь. – Как только наступит холодное время… Выдумка не очень гениальная, но действует безотказно. Простейшая связь: огонь в печи – огонь на крыше. Что еще надо для здешнего жителя?.. Смотрите, толпа двинулась сюда, чтобы с вами расправиться. Бегите!

– Эх, Шнырь, Шнырь… – произнес я в отчаянии. – Не могли разузнать об этом раньше! Я бы принял меры.

– Вы плохо обо мне думаете, – невесело усмехнулся Шнырь.

– Вы… знали? – закричал я. – Значит, вы на их стороне?

– Бросьте кипятиться, – сказал Шнырь. – Я на своей стороне, больше ни на чьей. Но я никому не желаю зла и повторяю: бегите!

– Но почему вы ничего не сказали? Неужели эта беда вас очень радует?

Вдруг Шнырь взорвался:

– Слушай, мальчишка! Если бы ты осуществил свои планы, мне стало бы нечего делать в Мурлындии! Пришлось бы погибать со скуки, наняться в артель каменщиком, а по вечерам петь баритоном в самодеятельном хоре. Я терпеть не могу самодеятельность. Я специалист высокой квалификации – ты имел возможность убедиться в этом. Пусть все остается по-старому. Но я не хочу ала вам лично и повторяю: бегите. Еще не поздно!

Впереди мчались Федя, доктор Клизман и Грызушка. В руках

у них были тяжелые дубины. В стороне растерянно переминались с ноги на ногу бывшие мудрецы.

– Куда же бежать? – спросил я, подняв глаза к потолку.

В Муритындии нам негде укрыться.

– Некуда нам бежать, – сказал Петька.

– На берег! – произнес Шнырь. – Спасибо за вкусный компот, милая Лида. Никогда не забуду.

И Шнырь исчез.

– Правильно! – Я понял его мысль. – Бежим к капитану!

Мы выскочили из дому. Толпа была уже совсем близко. Дубины взметнулись над нашими головами. Я пригнулся и ударил зампотеха головой в живот. Федя свалился, но тут доктор обрушил мне на спину свою суковатую палку.

– Отек легких! – сказал доктор. – Принимаю завтра после обеда.

В ту же секунду ему в лоб попал кирпич, брошенный Петькой. Охнув, доктор Клизман улегся на землю.

– По меньшей мере шишка! – крикнул я, разгибаясь.

Грызушка огрел Петьку дубиной. Лидка подхватила суковатую палку доктора и стукнула Грызушку по шее. Тот застонал и улегся рядом с доктором Клизманом. Острый камень рассек мне скулу. Десятки глоток ревели:

– Бей его палками! Круши ему кости! Он поджег наши дома!

Мы отступили за груду кирпичей. Я и Петька швыряли кирпичи в нападающих, и они по одному выбывали из строя. Обе стороны осатанели, и бой разгорелся не на шутку. Вступить в какие-либо переговоры не было никакой возможности. Наши кирпичи попадали метко, но разъяренных жителей было слишком много. Они окружали.

Мы швырнули еще по кирпичу и побежали к лесу.

Оправившийся от удара Федя догонял меня, занеся над головой дубину, как казак шашку. Я слышал его хриплое дыхание у себя за спиной и представлял себе, как на мой череп обрушится удар, после которого не встать… Петька повернулся и бросился под ноги зампотеху. Они покатились под уклон, вцепившись друг в друга.

– Бега, Миша! – крикнул Петька. – Спасай Лиду!

Но я остановился. Я не мог оставить Петьку в руках врагов. Толпа приближалась. Вдруг из-за ближайшего дерева выскочил Митька-папуас с могучей дубиной в руке.

«Вот и вое, – подумал я, окончательно теряя мужество. – С Митьки началось, Митькой и кончилось…»

Митька перетянул дубиной зампотеха, взвалил Петьку на плечо и скрылся за деревьями. Некогда было удивляться.

Мы с Лидкой увернулись от ближайших дубин и помчались. Забежав в густой лес, мы остановились перевести дыхание. Медленно приближались голоса. В темноте жители обшаривали каждый кустик.

– Доберемся до «Диогена», сядем и уплывем, – сказал я Лидке. – В море нас никто не догонит!

– А если капитан Прунамель за них?

– Капитан за меня, я в этом уверен, – успокоил я Лидку. – Только бы Петра не потерять!..

Мы побежали к берегу. Ветки хлестали по лицу, за шиворот лилась вода. Где-то поблизости зловеще ухала сова. Я проваливался в ямы, спотыкался о толстые корни сосен, падал, поднимался и снова бежал вперед. Наконец мы добрались до причала. Дыхание со свистом вырывалось из наших легких.