Страна на дембель

Нестеров Николай

Как ни пытался понять, откуда берутся истоки этого отвращения к ВЛКСМ . так и не смог найти причину. Пока не сообразил, что причина эта находится вне советского периода! Комсомольская элита - это те самые "новые русские", которые подобно стае шакалов рвали страну на куски в девяностые.

Именно с них вышли идеальные мародеры, беспринципные, наглые, без малейших признаков морали и совести.

Конечно же. не все комсомольские руководители оказались "оборотнями со значками", подозреваю, что мизерная часть, но зато порезвились они на славу во

времена благодатной приватизации и неукротимого бандитского передела.

Именно из них вышли будущие ельцинские губернаторы, банкиры, олигархи и прочие достойные люди.

Может мне так повезло, но примерно половина упырей на высоких должностях, которых я лично знал, имели именно комсомольское прошлое. Не в том смысле, что значок на лацкане носили, а конкретно первые или вторые

секретари райкомов ВЛКСМ, и даже просто инструктора - все удачно пристроились при новой власти.

Ну а дальше уже чистая психология. Печальное послезнание накладывает свой отпечаток на отношение к молодым вожакам из комсы здесь и сейчас. Впрочем, терзания совести в данный момент не уместны - в Азербайджане, как и в любой другой южной республике, работник райкома комсомола - это стопроцентный карьерист, взяточник и казнокрад по убеждениям.

Интересный парадокс: к местным вороватым чинушам я снисходительно отношусь, ведь они никогда не жили по другому. Это как потомственные каннибалы племени маори - какой с них спрос, они всегда этим занимались. Но если поеданием соседей начнется заниматься белый человек - это будет омерзительно. Поэтому комсомольские вожаки из родных осин вызывают такие чувства, а местные ничего не вызывают, кроме снисходительной усмешки.

Вот с таким настроением я и заявился на прием к первому секретарю Лениноранского райкома ВЛКСМ.

Товарищ с говорящей фамилией Багиров, сначала встретил меня холодно и насторожено. Но обладая от природы веселым и общительным характером, мощным аппетитом и необъятной талией, он быстро проникся ко мне симпатией на почве интереса к импортному алкоголю. Нащупав нужную тему я с упоением начал рассказывать о сортах виски, о тонкостях разлива одно солодового скотча, о секретах купажа, о традициях ирландского самогоноварения и его отличия от шотландского. Не сказать, что я большой ценитель виски, всегда отдавал предпочтения сухим винам, но однажды махнул в Таиланд, забыв взять электронную читалку, и поэтому всю дорогу изучал рекламный журнал, посвященный этому благородному напитку. В Пхукет я прибыл уже настоящим экспертом в можжевеловом самогоне. Ибо раз шесть прочитал весь журнал от корки до корки. Кто бы мог подумать, что это знание мне пригодится в советском прошлом!

Когда же я дошел до описания послевкусия от американского бурбона, секретарь не выдержал и извлек из потайного шкафчика бутылку пятизвездочного коньяка.

Из вежливости я немного пригубил агдамского нектару, напиток оказался зело приятен, и достоин всяческой похвалы, но водитель и рюмка - не совместимы согласно Уставу и ПДД, поэтому пить пришлось одному товарищу Багирову.

Зато я от души выдавал развесистую клюкву, выдавая истории об годовом абонементе в магазин "Березка", где этих бурбонов, как гуталину у дядюшки кота Матроскина.

По

легенде, на гражданке я секретарем комитета комсомола института числился, но ради карьерного роста отправился на границу, где и преуспел, о чем свидетельствуют нагрудные знаки отличия аж двух цветов: красного и зеленого.

Минут через сорок товарищ Багиров возлюбил меня, аки близкого родственника своего, стал приглашать в гости, на охоту, в санаторий и еще куда-то. И все это ради возможности отведать в будущем заветного бурбона с послевкусием кукурузы. Пришлось пообещать. Сроки не уточнил, так что и не обманул даже.

В обмен на обещание был вызван в кабинет секретарь по идеологии и культуре, здесь эти сферы курирует один человек. Зам оказался полной противоположностью своего начальника. Худой, молчаливый и необщительный. Наверное его смутила моя военная форма, а может просто КГБ боится.

Найти нормальных музыкантов оказалось непросто. Фольклорный ансамбль песни и пляски меня не устроил, хор вообще обнаружить не удалось - похоже он только на бумаге существует. Взамен советник по культуре предложил вокальное трио, но в Доме культуры, где они должны были репетировать, их не оказалось. Пришлось ехать в ресторан, где они обычно выступают. Подозреваю, что товарищ из райкома с самого начала знал, где их искать, но зачем-то морочил мне голову. Видимо надеялся, что я просто устану или отстану?

Глава 23

Как только зашли в ресторан, так сразу стало понятно, зам по культуре меня нагло кинул. Ибо заранее знал, что ничего у меня не выгорит, и просто морочил голову, имитируя кипучую деятельность для начальства.

Музыкальное трио оказалось в наличие, вот только, никто не предупредил, что это мейханщики. Проше говоря, исполнители фольклорного рэпа на свадьбах. Мейхана - это типа древнего литературного батла, когда поэты

состязаются в чтении коротких стихов собственного сочинения под музыку. Из инструментов у них имеется: барабан, саз - непонятная помесь гитары и балалайки, да и все. пожалуй.

Представил, как это трио величаво и торжественно исполняет песню "Офицеры" под такой аккомпанемент и чуть от смеха не помер.

Вторая подстава: граждане музыканты оказались талышами. По говору их можно отличить сразу. В данный момент времени - это гарантированно люди с промытыми националистами мозгами.

Собственно, по их хмурым физиономиям сразу стало понятно, что сотрудничать с "имперской властью" им неохота.

Тощий тип комсомольской наружности сделал вид. что огорчен, но в серых глазках отчетливо читалось ехидное злорадство.

Уговаривать их бесполезно - это понятно, поэтому можно было уходить сразу, хотя секретарь райкома попытался их заинтересовать какими-то бонусами и обещаниями. Но делал он это вяло и неубедительно, чисто для отчета перед начальством.

– Интигам. подумай мал мала. Уважаемый люди просит!

В этот момент меня, как током ударило. Довольно редкое имя в Азербайджане, рифмуется хорошо с Инстараммом. поэтому сразу вспомнил кому оно принадлежит. И чуть не заржал в голос, слишком невероятной показалась мне эта встреча.