Страна призраков
Шрифт:
Потом решил, что достаточно удалился, обогнул ряд тары и вернулся, по-прежнему шагая с видом человека, точно знающего, куда он идет.
Впрочем, так оно и было на самом деле, поскольку мужчина оказался в пятнадцати футах от ящика, который интересовал старика, именно в ту минуту, когда со всех сторон зазвенела сигнализация, возвещая начало полуночной смены.
Подняв глаза, он заметил в воздухе легкую рябь, стремительно пробежавшую вдоль бирюзового контейнера. Вспомнились атмосферные вихри на Юнион-сквер, устроенные по воле guerreros. Вот только здесь была иная причина.
Тито поставил банки с краской
Тито кивнул и посторонился, пропуская грузоподъемник.
Дверцы контейнеров были заперты на вертикальные стальные стержни с петлями и запечатаны при помощи ярлыков из металла и цветного пластика. Мужчина снял с пояса джинсов пластмассовый квадрат с парашютным тросом, надел его на шею и полез вверх, без труда прилипая подошвами «Адидасов GSG9» к окрашенной стали ящиков. Повинуясь внушениям Ошун, он карабкался так, словно это занятие доставляло ему невыразимое наслаждение, и думал только об одном: у него получится.
Из-под черного респиратора с шумом вырывались тяжелые вздохи. Тито не обращал внимания. Добравшись до влажной и скользкой крышки бирюзового контейнера, он быстро влез на нее и попятился прочь от края.
И вдруг опустился на корточки, весь сжавшись от странного ощущения, которое не мог описать словами. Богиня, портовый шум, старик, десяток раскрашенных дисков, висящих на шее подобно гладким печатям... Что-то должно было измениться. В целом мире или только в его жизни – этого мужчина не знал. Он закрыл глаза. И увидел синюю вазу, слабо мерцающую в тайнике на крыше.
«Прими это».
«Принимаю», – ответил он.
И, припадая к ящику, переместился к другому краю. На каждом углу, как рассказывал Гаррет, была надета скоба для скрепления контейнеров между собой. В одну такую скобу со стороны, дальней от океана, совсем не заметного из этой точки, Тито продел конец веревки. Затем передвинулся к противоположному краю, понемногу разматывая черные кольца, и привязал другой конец. Средняя часть соскользнула вниз и провисла. Оставалось надеяться, что мужчина правильно рассчитал эластичность нейлона. А веревка была надежная, страховочная.
«У меня получится», – пообещал он Ошун и спустился вниз, опасливо притормаживая боковыми сторонами «адидасов».
Медленно, прижимая ладони в перчатках к окрашенной стали, мужчина встал на веревке и слегка согнул колени. Между носками черных ботинок серел бетон, а прямо перед глазами оказалось первое пулевое отверстие, по краям которого ярко блестела сталь. Тито вытащил из пластикового конверта первый магнит и закрыл им след от выстрела. Раздался резкий щелчок, и диск прилепился к стенке, защемив перчатку. Мужчина с большой осторожностью вызволил ладонь и вытащил оторванный кусочек латекса. Переместил сначала левую ногу, левую руку, затем правую ногу и правую руку. Закрыл второе отверстие, на сей раз внимательно следя за тем, чтобы перчатка не пострадала. Внизу, под ногами, проехал грузоподъемник.
Тито мысленно вернулся в день, когда он впервые передал старику айпод на Вашингтон-сквер, у шахматных столиков. Падал снег. Только сейчас мужчина осознал, как
Упираясь ногами в бирюзовую стену, Тито легко взобрался на крышку. Отвязал конец веревки, спустил его черными кольцами на бетон и соскользнул вниз. Потом стянул с лица душный респиратор, жадно глотнул прохладного неотфильтрованного воздуха и ловким движением развязал оставшийся на верху конец. Поймав упавшую веревку, быстро свернул ее и зашагал прочь.
Как только бирюзовый контейнер скрылся из вида, мужчина выбросил сумку с респиратором и веревкой в мусорный бак, а растерзанные перчатки оставил на буфере грузоподъемника. Зеленая куртка в мешке из-под цемента точно так же отправилась к портовым отбросам.
Натянув на голову черный капюшон от рубашки, Тито надел поверх него рабочую каску. Ошун бесследно пропала, оставив его в одиночку искать выход.
Мимо, на расстоянии сотни ярдов, неспешно прогромыхал дизельный локомотив с черно-белыми диагоналями на боку. Следом за ним тянулся ряд вагонов-платформ, на каждой из которых стояло по одному контейнеру.
Тито шел вперед, не останавливаясь.
Он почти уже выбрался, когда неизвестно откуда появился вертолет, обрушив на рельсы круг яркого света, режущего глаза. На ходу прыгнув с поезда, мужчина десять минут плутал среди зарослей ежевики. Прежде он был уверен, что у него уйма времени и возможностей исполнить задание, и вот, пожалуйста: очутился на вершине шестифутового забора, в разодранных джинсах, словно мальчишка, и никаких следов Системы. Между тем вертолет взмыл в воздух и улетел – наверное, в сторону моря. А потом сделал круг. И вернулся. Прянув на землю с забора, Тито услышал, как затрещали многострадальные джинсы.
– Эй, чудик, – произнес чей-то голос, – ты чё, не в курсе? Там на каждом шагу понатыканы детекторы движения.
– Возвращается, – прибавил незнакомый парень, указывая в небо.
Тито вскочил и собрался было уносить ноги. Внезапно узкая парковая аллея содрогнулась и словно раскалилась добела, почти лишившись теней; вертолет завис над недавно позеленевшими кронами деревьев. В самом центре луча оказались Тито и еще трое мужчин. Двое из них, прислонив к спинке скамейки крупное электропианино, воспользовались свободными руками, чтобы показать вертолету средний палец. Третий держал на красном нейлоновом поводке белую волкоподобную собаку.
– Игорь, – представился он, ухмыляясь. – Ну, как ты в целом, дружище?
– Рамон, – отозвался Тито, оставшись наконец в темноте.
– Не хочешь подсобить? Мы тут перебираемся в новую студию. С меня пиво.
– Конечно, – бросил Тито, зная, что ему пора выбираться с улицы.
– А ты, случаем, ни на чем не играешь, приятель? – полюбопытствовал Игорь.
– На клавишных, – ответил тот, и белая собака лизнула ему руку.
– Вот и чудненько, – подытожил новый знакомый.