Страна Рождества

Хилл Джо

Мэнкс схватил фонарик, выпрямился и с треском распахнул дверцу.

— Отсюда придется идти пешком.

Бинг поднял руку, показывая пузырек.

— Так вы… вы дали мне что-то, чтобы я заснул, мистер Мэнкс?

Мэнкс подмигнул.

— Не обижайся, Бинг. Я знал, что ты хочешь как можно быстрее оказаться на дороге в Страну Рождества и что ты сможешь увидеть ее, только когда заснешь. Надеюсь, все в порядке.

— Я вроде не против, — сказал Бинг, пожимая плечами. Он снова посмотрел на пузырек. — А кто такой Дьюи Хэнсом?

— Он был тобой,

Бинг. Он был моим до-Бинговым парнем. Дьюи Хэнсом был киношным агентом в Лос-Анджелесе, специализировавшимся на детях-актерах. Он помог мне спасти десятерых детей и заработал себе место в Стране Рождества! Да, дети Страны Рождества так любили Дьюи, Бинг. Они просто-таки съели его без остатка! Пойдем!

Бинг отпер дверцу и вылез на морозный неподвижный воздух. Ночь была безветренной, и снег медленно крутился, целуя ему щеки. Для старика (почему это я продолжаю думать, что он старый? — недоумевал Бинг. — Он ведь не выглядит старым) Чарльз Мэнкс оказался весьма проворен, он бодро зашагал вперед по обочине дороги, поскрипывая ботинками. Бинг брел за ним, обхватывая себя за плечи в своей тонкой парадной форме.

На дороге оказалась не одна женщина в белом платье, но две, стоявшие по сторонам черных железных ворот. Они были идентичны: дамы, вырезанные из стеклообразного мрамора. Обе наклонялись вперед, простирая руки, и их струящиеся костно-белые платья вздымались за ними, распахиваясь, словно ангельские крылья. Они были безмятежно красивы, с полными губами и слепыми глазами классических скульптур. Рты у них были приоткрыты, отчего представлялось, что они застыли посреди вздоха и вздернуты кверху, позволяя предположить, что они готовы рассмеяться — или вскрикнуть от боли. Скульптор вытесал их так, чтобы их груди выпирали через неплотную ткань платьев.

Мэнкс прошел в черные ворота, между дамами. Бинг помедлил, поднял правую руку и погладил верхушку одной из этих гладких холодных грудей. Ему всегда хотелось потрогать грудь, которая выглядела бы вот так — самоуверенной, твердой, зрелой грудью, гладкой и тугой.

Улыбка у каменной дамы стала шире, и Бинг отскочил назад с поднимающимся к горлу криком.

— Идем, Бинг! Давай займемся нашим делом! Ты слишком легко одет для такого холода! — крикнул Мэнкс.

Бинг шагнул было вперед, потом помедлил, чтобы посмотреть на арку над открытыми железными воротами.

КЛАДБИЩЕ ТОГО, ЧТО МОГЛО БЫ БЫТЬ

Бинг нахмурился, увидев это загадочное название, но затем мистер Мэнкс снова его окликнул, и он поспешил вперед.

Четыре каменных ступени, слегка припорошенные снегом, вели вниз, к плоской поверхности черного льда. Лед был зернистым из-за недавнего снегопада, но снег не был глубоким… каждое касание ботинка открывало под ним гладкую ледяную пластину. Пройдя два шага, он увидел что-то смутное, застывшее во льду примерно в трех дюймах под поверхностью. На первый взгляд, это что-то было похоже на тарелку.

Бинг наклонился, всматриваясь через лед. Чарли Мэнкс, находившийся всего в нескольких шагах впереди, повернулся и направил луч фонаря

в то место, куда он смотрел.

Яркий луч осветил лицо ребенка, девочки с веснушками на щеках и волосами, заплетенными в косички. При виде ее Бинг вскрикнул и попятился на нетвердых ногах.

Столь же бледная, как мраморные статуи, охранявшие вход на КЛАДБИЩЕ ТОГО, ЧТО МОГЛО БЫ БЫТЬ, она, однако, была из плоти, а не из камня. Рот у нее был открыт в беззвучном крике, несколько пузырьков замерзли, всплывая от ее губ. Руки были воздеты, словно она тянулась к нему. В одной руке она держала собранную в кучку красную гибкую веревку — Бинг признал в ней прыгалку.

— Это девочка! — крикнул он. — Мертвая девочка во льду!

— Она не умерла, Бинг, — сказал Мэнкс. — Пока нет. Может, не умрет еще много лет. — Мэнкс отвел луч фонарика, направив его в сторону белого каменного креста, наклонно поднимавшегося изо льда.

Лили Картер

15, Фокс-роуд,

Шарпсвилль, Пенсильвания

1980–?

К жизни греховной влекла ее мать,

Детство угасло, начавшись едва,

Если бы кто-нибудь мог помешать

И даровать ей Страну Рождества!

Мэнкс водил лучом света по тому, что, как понял теперь Бинг, было замерзшим озером, на котором стояли ряды крестов: кладбище размером с Арлингтонское. Снег окаймлял памятники, цоколи, пустоту. В лунном свете снежинки были похожи на серебряные стружки.

Бинг снова глянул на девочку у себя под ногами. Та смотрела сквозь дымчатый лед — и вдруг моргнула.

Он опять вскрикнул, попятившись. Ногами он ударился о другой крест, наполовину развернулся, потерял равновесие и упал на четвереньки.

Он всмотрелся в тусклый лед. Мэнкс перевел фонарь на лицо другого ребенка, мальчика с чувствительными, вдумчивыми глазами под светлой челкой.

Уильям Дельман

42B, Маттисон-авеню,

Эсбери-Парк, Нью-Джерси

1981–?

Билли всего лишь хотелось играть,

Но не остался отец помогать,

И убежала бесстыжая мать,

Множат наркотики бремя тревог,

Если бы только хоть кто-то помог!

Бинг попытался встать, комично перебрал ногами, словно в чечетке, и снова упал, немного левее. Луч фонарика Мэнкса высветил ему еще одного ребенка, девочку-азиатку, сжимавшую в руках плюшевого медвежонка в твидовой курточке.

Сара Чо