Страна туманов
Шрифт:
— Мы.
С этими словами трое мужчин преградили ему путь.
— Вы?! Что ж, попробуйте! — Сайлас двинулся на них, яростно сверкая глазами и сжимая кулаки. — Не угодно ли вам посторониться? Вместо ответа троица издала воинственный клич — пожалуй, первый звук, освоенный древним человеком. В следующее мгновение Линден набросился на них и принялся с неимоверной силой молотить кулаками направо и налево. Мейли, занимавшемуся в молодости боксом, удалось парировать один удар, но уже следующий сбил его с ног, и он с грохотом отлетел к двери. Лорд Рокстон отлетел в другую сторону, и только Мелоун со своей реакцией заядлого футболиста ловко увернулся
— Отпустите! — прохрипел он. — Довольно!
Он лежал распростертый на спине, над ним склонились Мелоун и Рокстон. В это время пришел в себя Мейли, от удара лишившийся чувств. — Со мной все в порядке! — откликнулся он на женский голос, позвавший из-за двери. — Подожди, дорогая, еще рано заходить, но скоро мы все уладим. Что касается вас, Линден, то вам нет никакой необходимости вставать, ибо разговаривать вы можете и так. Но прежде чем уйти отсюда, вы подпишете бумагу.
— Какую еще бумагу? — прохрипел Линден, когда Рокстон ослабил захват. — Сейчас я вам прочту.
Мейли взял с бюро листок и зачитал вслух:
— Я, Сайлас Линден, сим подтверждаю, что, притворившись духом, поступил как мошенник и негодяй, и клянусь, что никогда впредь не посягну на роль медиума. Если же я нарушу данную мной клятву, то настоящее обязательство может быть использовано против меня в суде. — Вы готовы подписать этот документ?
— Да никогда, черт меня подери!
— Что, если его еще немного прижать? — спросил лорд Рокстон. — Может, тогда у него в башке просветлеет?
— Не стоит, — ответил Мейли. — Думаю, это дело хорошо прозвучит в суде, поскольку покажет всем, что мы твердо намерены бороться за чистоту наших рядов. Даю вам, Линден, минуту на размышление, а затем звоню в полицию.
Но наш самозванец принял решение быстрее.
— Ладно, — с мрачным видом пробурчал он. — Я подпишу. Ему разрешили подняться, но предупредили, что, если он попытается их надуть, ему не удастся так легко отделаться во второй раз. У Линдена уже не было сил сопротивляться, и он, ни слова не говоря, размашисто и коряво нацарапал внизу: Сайлас Линден.; трое мужчин подписались как свидетели. — А теперь убирайтесь вон! — резко сказал Мейли. — Советую вам в дальнейшем зарабатывать на жизнь честным трудом и не пытаться спекулировать на том, что свято для других.
— Оставьте ваши лицемерные проповеди при себе, — прошипел Линден и вышел.
Не успел он удалиться, как в комнату ворвалась миссис Мейли, желая воочию удостовериться, что ее драгоценный супруг не пострадал. Успокоившись на сей счет, она стала причитать над сломанным креслом, поскольку, как всякая хорошая хозяйка, дорожила каждой мелочью в своем доме.
— Не расстраивайся, дорогая, это не самая большая плата за то, чтобы очистить наши ряды от такого негодяя, как он. Не уходите, господа, нам еще надо кое о чем поговорить.
— И кроме того, сейчас подадут чай.
— Пожалуй, нам лучше выпить чего-нибудь покрепче, — заметил Мейли и был, безусловно, прав, ибо все трое в результате жестокой схватки
Рокстон, правда, был в восторге от случившегося и находился в приподнятом настроении, но Мелоун явно устал, да и Мейли еще не вполне оправился от полученного удара.
— Я слышал, — начал Мейли, когда они вновь устроились у огня, — что этот мерзавец на протяжении многих лет тянул деньги с несчастного Тома. Это был настоящий шантаж, поскольку Сайлас в любую минуту мог донести на него. Бог мой! — вдруг вскричал он, потрясенный пришедшей ему в голову мыслью. — Так вот почему полиция выбрала именно его! А я все удивлялся: разве мало в Лондоне других медиумов? Теперь-то я припоминаю, ведь Том как-то говорил мне, что этот тип хотел научиться его искусству, но Том отказался ему помогать.
— А как он мог помочь? Разве этому можно научиться? — спросил Мелоун. Мейли задумался.
— Пожалуй, мог, — сказал он наконец. — Но все же в роли лжемедиума Сайлас Линден менее опасен, чем в роли медиума настоящего. — Я не вполне улавливаю вашу мысль.
— Способности медиума в человеке можно развить, — объяснила миссис Мейли. — Можно даже сказать, что они заразительны.
— Это сродни тому, что в раннем христианстве называлось наложением рук, — добавил Мейли. — Таким образом передавалась чудотворная сила. В наши дни этот способ безвозвратно утерян, но если кто-то из присутствующих на спиритическом сеансе страстно жаждет такую силу обрести, она может снизойти на него, особенно если он присутствует при работе настоящего медиума.
— Но что означают ваши слова, будто такие способности опаснее шарлатанства?
— Дело в том, что они могут быть использованы во зло. Уверяю вас, Мелоун, все эти разговоры о черной магии и злых силах — не пустые слова. Такие вещи существуют, и их основной источник — это медиумы-злодеи. В спиритизме можно добраться до таких областей, которые заставляют вспомнить о распространенной в народе идее колдовства, и было бы глупо это отрицать. — Подобное привлекает подобное. — пояснила миссис Мейли, которая разбиралась в этих делах не хуже, чем муж, — и каждый получает свое. Если во время сеанса вы находитесь в обществе дурных людей, то неудивительно, если вызванные вами духи окажутся недобрыми.
— Так в спиритизме есть и опасные стороны?
— Любое дело может обернуться своей противоположностью, будучи извращено и использовано дурными людьми. Конечно, к ортодоксальному спиритизму это не имеет ни малейшего отношения, но мы должны отдавать себе отчет в том, что подобная опасность существует, — иначе не удастся противостоять ей во всеоружии. Я ни капельки не сомневаюсь, что средневековое колдовство — это не сказки, а вполне реальная вещь, и лучший способ защиты от такого рода деятельности — развитие лучших душевных качеств в человеке. А не обращать на это внимания означало бы открыть силам зла путь в мир.
Но тут самым неожиданным образом в разговор вмешался лорд Рокстон. — Вот-вот, в прошлом году в Париже, как раз когда я там был, гремело имя некоего Лапэ, который увлекался черной магией и даже организовал несколько кружков. Я хочу сказать, в этом не было особого вреда, хотя не думаю, что вы назвали бы его деятельность высокодуховной. — Как раз об этой стороне проблемы я хотел бы поподробнее узнать, чтобы отразить все как можно объективнее в своих статьях, — сказал Мелоун. — Справедливое желание, — сказал Мейли, — и совпадает с нашим: мы хотим, чтобы в этом деле не было неясностей.