Страна восковых фигур
Шрифт:
— Дома оставила, — отмахнулась от нее Фролова и села, давая понять, что говорить ей с контролером больше не о чем. — И вообще дети могут ездить бесплатно!
— Ну да, ну да. — Бабка снова встряхнула сумку, тяжело звякнув мелочью. — Езжай, деточка, тебе и без денег можно. За такой проезд плату не берут.
Танька фыркнула. Древним бабкам надо дома сидеть, а не в трамвае кондуктором работать. А то несут всякий бред.
Старушка продолжала сверлить Таньку взглядом. Фролова даже обернулась посмотреть,
Бабка, мило улыбаясь, смотрела на нее в упор.
— Ты ведь седьмой класс закончила? — неожиданно спросила она.
Танька кивнула и беспокойно заерзала на сиденье. На второй остановке все вышли, и теперь в вагоне они были с бабкой одни.
— От-куда вы знаете? — запнувшись на первом слове, спросила Танька.
— А здесь случайные люди не ездят.
Фролова глянула в окно и, к своему ужасу, не узнала места.
— А какой это номер? — забеспокоилась она. — «Пятый» или «шестнадцатый»?
— Какая разница? — подняла сухонькую лапку старушка и снова захихикала.
Танька поняла, что эта старушенция ее просто бесит, и пошла к выходу.
— Ты еще не приехала, — всполошилась бабка.
— В следующий раз, — сквозь зубы пробормотала Фролова, спускаясь по ступенькам.
Будет она ездить непонятно с кем! Можно подумать, у нее времени хоть отбавляй, чтобы со всякими психами ездить…
— Стой! — Бабка проявила невероятную прыть: слетела с лавки и кинулась за Танькой. — Мы же за тобой приехали! — Цепкие пальцы ухватились за рукав. — У нас на тебя наряд!
— Какой еще наряд? — Силища у старушенции оказалась о-го-го! Вроде божий одуванчик, а хватанула так, что руку свело.
— Вернись на место! — прошипела бабка.
— Вы тут совсем с рельсов сошли? — заволновалась Танька и забарабанила в дверь. — Открывайте! Я свою остановку проехала!
— Нет здесь остановок, — выла бабка, из милой старушенции превращаясь в Бабу Ягу. — У тебя транзит до самого конца!
Фролова почувствовала, как какая-то нечеловеческая сила втаскивает ее обратно в вагон, и впервые за всю эту сумасшедшую поездку испугалась.
— А ну, пусти! — завопила она.
Вагон дернулся. Танька вместе с бабкой повалились обратно к подножке. Потом трамвай дернулся еще раз. Фролова кувырком пролетела по ступенькам, над головой у нее кто-то зашипел, словно она попала в гнездо змей. В лицо дохнуло дождем, и она оказалась сидящей в луже.
Обиженно захлопнув двери, трамвай побежал вперед. Танька растерянно смотрела ему вслед.
В заднем стекле показалась маленькая головка. Круглая мордашка, вьющиеся локоны и косо отрезанная челка.
— Это же… — выскочила из лужи Фролова.
То, что она увидела, действительно было похоже на Ленкину куклу. И челка точно так же отрезана…
Танька до того была удивлена случившимся, что чуть не налетела на распахнутую
— Ой! — Она отскочила в сторону и столкнулась с манекеном. Деревянная подпорка сломалась, и вся сложная конструкция повалилась на землю.
— Ходить не умеешь, что ли?
Около двери, которую Танька только что чуть не протаранила лбом, стояла высокая полная женщина в каком-то странном платье до земли и со сложной многоуровневой прической.
— Что застыла? — Голос у женщины был несколько грубоват, но говорила она спокойно. — Поднимай, что уронила, и неси внутрь.
Если бы Фролова не была оглушена падением из трамвая, она ни за что бы не послушалась женщину. Будет она какие-то манекены таскать? Но встреча с лужей сделала ее более миролюбивой, да и женщина на нее явно не собиралась ругаться. Поэтому Танька без лишних слов подхватила легкую картонку и понесла в дом.
От входа вверх бежали полустертые каменные ступени. Тащить манекен было неудобно, он постоянно задевал ногами, как будто специально подставлял мыски под выступы лестницы.
— Тяжелый, — пропыхтела Танька и оступилась, чуть не выпустив ношу из рук.
— Карлуша, не хулигань, — произнесла женщина, и нести сразу стало легче.
На верхней площадке Фролова прислонила манекен к стене и только потом его рассмотрела. Это было вырезанное из картона в человеческий рост изображение пацана лет восьми-десяти. Этот пацан был невысокий, худой и какой-то болезненно бледный. Узкое красивое лицо, брови надменно хмурятся, узкие губы сжаты в тонкую полоску.
— Бледность у него теперь на всю жизнь, — вздохнула у Таньки за спиной женщина, видимо, проследив за ее взглядом. — Эти изверги посадили его в темную комнату и продержали там шесть месяцев!
— А потом? — Вопрос сам собой сорвался у Таньки с языка, хотя для начала не мешало бы выяснить, кого и за что сажали.
— Одни говорят, что он умер от золотухи, другие — что сбежал. Но больше его никто не видел.
— А кто он?
— О, это долгая история… — Женщина сделала жест, приглашая Таньку пройти в большой зал.
Около входа Фролова остановилась. Прямо на нее смотрел тот же самый мальчишка. Те же тонкие черты лица, тот же нахмуренный лоб. Только в плечах он оказался еще худее, чем был изображен на манекене.
В первую секунду Таньке показалось, что перед ней живой пацан, только очень бледный. Мертвенно-бледный. Его кожа была белой-белой, без единой прожилки. И стоял он неестественно ровно. Ни один нормальный парень долго так не простоит.
— Мама! — Крик вырвался у Таньки откуда-то изнутри. Она бросилась обратно к лестнице, но у нее на пути оказалась женщина. Тогда Танька заметалась на маленьком пятачке, между женщиной и парнем, стараясь не смотреть на… мертвеца!
Парень был мертвым!