Страна золотых пагод
Шрифт:
Прясть, стряпать, принести воду, шелушить рис, крутить гитары издавна женские дела. Но домашний очаг и торговля сегодня не единственная сфера приложения женских способностей. Диктор радио, журналистка, актриса, врач — все это теперь и женские профессии. И все-таки дом, семья — главное в жизни бирманки. Недаром в народе говорят: «Буйвол хорош, когда упитан, монах — когда худ, женщина — когда замужем».
Бирма — страна крестьянская, и доле деревенской женщины не позавидуешь. Счастье ее с мозолями. Тяжелая работа в поле, хлопоты по дому, бесконечные роды… Женщинам в деревнях
Бирманкам предоставлено право участвовать в выборах и быть избранными наравне с мужчинами. Народ помнит, что еще в XV веке монское государство Пегу возглавляла женщина. Легендарная Шинсопу правила столь мудро и справедливо, что через четыреста лет кто-то, желая польстить английской королеве Виктории, назвал ее «вновь рожденной Шинсопу».
Старинный гражданский кодекс позволяет бирманцам иметь двух жен. Но за все четыре года, что я прожила в Бирме, мне встретилась только одна полигамная семья. И хотя традиция допускает «супружеский треугольник», в жизни он трещит по всем швам.
В семье, о которой я упомянула, вторая жена была настоящей Золушкой. Первая, старшая, принимала гостей, расходовала деньги, ходила с мужем к знакомым, в пагоды, в кино. Вторая тащилась ранним утром на базар, варила, стирала, присматривала за детьми, делала всю черную работу по дому.
Не могу сказать, что окружающие были в восторге от этой семьи.
В Бирме полигамия была привилегией королей. Королю разрешалось иметь четырех жен, придворным — только двух, и то в свете они представляли лишь первую жену, о второй никто ничего не знал, ее держали в изоляции.
Из четырех официально признаваемых королев главной была первая. Кроме жен существовал еще целый «феминный ряд» — полукоролевы, наложницы, танцовщицы… Нетрудно догадаться, что между королевскими избранницами царили ревность, зависть, интриги. Они находились в состоянии постоянной борьбы за власть, за влияние на короля.
Недобрую память о себе оставила потомкам жена последнего бирманского короля — Тибо — деспотичная и своенравная Супейалат. Она решила стать единственной королевой, и это ей удалось. Но какой ценой? Она быстро убирала с дороги каждую несчастную, на которую король обращал взор. Достаточно ей было сказать, что она не выносит или не хочет видеть при дворе такую-то, и участь жертвы была решена.
Женщины боялись приглянуться королю. Жизнь при мандалайском дворе стала опасной, как никогда раньше. Люди, не угодившие Супейалат, исчезали бесследно, и никто не знал, что с ними случилось.
Тибо был недальновидным политиком, слабохарактерным, безвольным человеком, зато носил десяток пышных титулов: «Его наиславнейшее величество, Господин Мандалая, Властитель моря и суши, Повелитель солнца, Владелец белых слонов, Король королей, Властитель судеб…»
Бирманские короли не охотно покидали дворец, опасаясь, как бы в их отсутствие конкурент не занял трон. Последний король — Тибо — никогда не выезжал из стен дворца. Здесь
По древнему обычаю, старшая дочь короля должна была стать одной из королев наследника. А поэтому женой нового короля нередко оказывалась одна из его многочисленных сестер — принцесса, с которой у него был общий отец.
В то же время было принято: когда король умирал, наследник женился на его жене, подтверждая тем самым преемственность власти и право на трон, ведь на королев смотрели как на часть дворцового имущества.
Так, в давние времена дочь монского правителя Пегу, красавица Хкин У была женой трех бирманских королей. Однако все по порядку.
Основатель паганской династии, могущественный король Анируда повелел одному из своих придворных отправиться к араканскому двору и привезти ему в жены самую красивую монскую принцессу. Верный слуга выполнил поручение, но, к несчастью, сам влюбился в принцессу. Она ответила взаимностью. Недолго длилась счастливая любовь — считанные дни путешествия в Паган.
Как известно, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Вскоре принцесса родила сына Кьянситту. Король, разгневавшись, изгнал ее из своего царства, и она вернулась в Аракан, но над ребенком сжалился — взял во дворец.
Кьянситта рос ловким и храбрым юношей, не в пример родному сыну Анируды, будущему наследнику трона Солу.
Однажды, когда на Пегу совершили набег племена шанов, монский король обратился за помощью к Анируде. Тот направил в Пегу Кьянситту с отрядом воинов. Разбив врага, Кьянситта возвратился ко двору Анируды с дарами. И самым прекрасным даром была дочь монского властителя Хкин У.
Кьянситта ехал с прекрасной принцессой, и история повторилась: они полюбили друг друга. Когда об этом узнал Анируда, он и ярости отправил славного воина в тюрьму.
Шли годы. Умер Анируда. И Солу, наследовав престол, сделал королевой одну из жен своего отца — пленительную Хкпн У. Но властвовал Солу недолго, всего семь лет.
На Паган напали моны. Солу вспомнил о доблестном Кьянситте и вновь приблизил его ко двору. Кьянситта отразил нападение, но не уберег короля, которого враги пленили и казнили. Трон Пагана опустел.
А кто другой мог по праву занять его, как не овеянный славой герой Кьянситта? И кто мог стать первой королевой, как не красавица Хкин У, за много лет до этого ставшая невольной причиной его изгнания?
При бирманском дворе существовал сложный этикет. Так, например, никто, кроме первой королевы, не смел разговаривать с королем иначе как со смиренно опущенной на грудь головой. Никому, кроме членов королевской семьи, не позволялось носить во дворце обувь.
Кстати, обычай входить во дворец босиком во времена последних бирманских королей несколько осложнил контакты с посланниками иностранных государств. Никому не было поблажки. Если правители Индокитая шли на уступки дипломатам, поступаясь некоторыми обычаями, и не считали при этом свою персону ущемленной, то бирманские короли твердо стояли на своем.