Страницы дипломатической истории
Шрифт:
Куда интереснее бывали встречи в более узком кругу, где собеседники обычно старались выудить друг у друга очередную сенсацию, хотя порой такой «сенсации» была грош цена.
Распространять подобные «новости» особенно любил турецкий посол Гереде. Впрочем, он никогда не настаивал на достоверности своей информации и обычно приговаривал:
— Не могу поручиться, что это так, но все может быть, и потому я решил вас проинформировать конфиденциально…
Посол Гереде был высокий, всегда щегольски одетый мужчина с черными густыми бровями и тяжелым носом. Он угощал душистым турецким кофе, таким густым, что в чашке чуть ли не торчком стояла ложка, рахат-лукумом и знаменитым измирским ликером.
— Турция, — начинал свои рассуждения Гереде, — не раз заявляла, что она не пропустит немцев через свою территорию. Если Германия попытается что-либо предпринять в этом отношении, мы будем сопротивляться. Они это знают…
— Значит, они уже обращались к вам с таким предложением?
— Что вы! Я этого не говорил. Просто им известно, что мы их не пропустим. Но им нужно позарез горючее для танков, авиации, подводных лодок. Следовательно, им придется высадить парашютный десант, чтобы захватить Мосул. А для этого нужны базы — Греция, острова в Эгейском море, Египет. Если немцы высадятся в Ираке, Турция будет зажата с двух сторон. Тогда нам будет трудно, очень трудно…
— Вы хотите сказать, что в таком случае Турция пойдет на уступки Берлину?
— Я этого не говорил. Мы не хотим ни с кем ссориться. Англичане — наши друзья, немцы — наши друзья. Англичане говорят, что ради захвата Ирака немцы готовы потребовать у вас согласия на их проход через Кавказ. Это — чепуха. Вы на такое дело не пойдете. И они ничего не сделают. У вас с Гитлером пакт о ненападении, и я знаю из авторитетных источников, что он твердо намерен его соблюдать. Тут все ясно. На нас немцам тоже нет смысла нападать. Поверьте мне — они теперь сосредоточатся на Египте, помогут Муссолини овладеть Грецией, а затем высадят десант в Ираке. Вот каковы их планы…
Развивая свою мысль, Гереде то и дело подходил к карте, старался убедить собеседника, что десант в Мосуле — это наиболее вероятный дальнейший шаг Гитлера. Прощаясь, он говорил:
— Если услышите что-либо о планах немцев на Ближнем Востоке, сообщите мне. Это очень важно.
Посол Гереде вовсе не был таким простаком, каким мог показаться с первого взгляда. Он поддерживал весьма близкие связи с нацистской верхушкой. Возможно, по уговору с Вильгельмштрассе, он даже играл определенную роль в гитлеровской кампании дезинформации: разговорами о предстоящих операциях на Ближнем Востоке отвлекать внимание от подлинных намерений Берлина.
Весьма своеобразной фигурой дипломатического корпуса был японский посол в Берлине генерал Хироси Осима. Хотя он всегда одевался «по протоколу» и даже носил цилиндр, это не могло скрыть его военной выправки. Плотный, низенького роста, он говорил отрывисто, словно подавал воинскую команду. При этом Осима сопровождал свою речь резкими движениями правой руки, как бы рубил невидимого противника самурайским мечом.
Осима не скрывал своих симпатий к нацистам. Гитлеровцы использовали это в своих целях. Они часто возили японского посла-генерала по местам недавних сражений на Западе, и, возвращаясь в Берлин, он не уставал превозносить в беседах со своими коллегами «подвиги» германской армии. Не менее восторженно отзывался Осима и о гитлеровском «новом порядке в Европе».
— Гитлер, — заявлял он, — умеет держать в узде завоеванные страны. Это залог успеха планов переустройства мира, разрабатываемых державами оси…
В беседах с советскими дипломатами Осима не упускал случая
— Я уже писал своему правительству, — говорил он, — что полезно было бы сократить численность армий и отвести их в глубь территории, подальше от границы, чтобы они не соприкасались. Я бы и вам советовал высказать эти соображения своему правительству, чтобы оно как можно скорее предприняло шаги в этом направлении…
При каждой встрече с нами Осима возвращался к этой теме. Какую он мог преследовать цель? Быть может, он полагал, что его идея, в случае ее осуществления, позволит Японии высвободить силы для планировавшихся уже тогда в Токио операций в Юго-Восточной Азии? А может быть, Осима рассчитывал перехитрить Советский Союз, побудить его ослабить свою оборону на Дальнем Востоке, чтобы затем Япония в подходящий для нее момент могла неожиданно напасть на Советский Союз? В любом случае трудно поверить, что Осима всерьез рассчитывал на успех своей весьма примитивной агитации. Но он не переставал пропагандировать свой план взаимного отвода войск на Дальнем Востоке, несмотря на его нереальность и даже наивность в условиях того времени. От обсуждения дальнейших военных акций Гитлера он обычно уклонялся, хотя, несомненно, знал о них больше, чем другие члены дипломатического корпуса.
Хочу также рассказать о встрече с югославским посланником Андричем, которая мне особенно запомнилась. Его резиденция находилась в Тиргартене, в новом районе, отведенном под дипломатические представительства. Район этот еще только застраивался. Уже было почти готово помпезное здание итальянского посольства, заканчивалось строительство японского представительства. Но дом югославской миссии с прилегающей к нему территорией был полностью готов. Построенный по проекту белградских архитекторов, он, как снаружи, так и внутри, производил очень приятное впечатление строгостью линий и современностью отделки и меблировки.
Встреча с Андричем состоялась в самых первых числах апреля. В те дни нацистская пресса развернула бешеную антиюгославскую кампанию. Каждый день «Фёлькишер беобахтер» и другие гитлеровские газеты писали о «преследованиях» немецкого меньшинства в Сербии, помещали фотографии, на которых были изображены группы «беженцев», или, как их называли авторы статей, «жертвы югославского террора». На самом деле никто не преследовал немцев в Югославии. Это была очередная гитлеровская провокация. Инциденты в Югославии и бегство из страны немецких граждан были специально организованы нацистской агентурой. Гитлер собирался под предлогом «защиты» немецкого меньшинства вторгнуться в Югославию. Несомненно, что главная цель, которую Гитлер преследовал нападением на «строптивую» Югославию, заключалась в том, чтобы обеспечить свой тыл в Юго-Восточной Европе перед вторжением в Советский Союз.
В конце марта югославское правительство, возглавлявшееся Цветковичем, подписало в Вене документ о присоединении Югославии к пакту трех. Сразу же после этого в Белграде произошел государственный переворот, и, хотя новое правительство генерала Симовича предложило заключить с Берлином пакт о ненападении, Гитлер, уже не доверяя Белграду, решил оккупировать Югославию, а заодно помочь Муссолини справиться с Грецией.
Посланник Андрич, всегда сдержанный и внешне спокойный, на этот раз не мог скрыть волнения. Он понимал, что замышляют гитлеровцы и что не сегодня-завтра его страна подвергнется нападению.