СтраннаЯ
Шрифт:
Я была спокойна за него – Рэйки работает, умирать ему ещё не пора.
Пошла менять постели больных и кварцевать комнаты.
Было немного неудобно лазить не в своем шкафу. Но выбора не было.
Чем дольше я искала наволочки, тем больше злилась: за пятнадцать лет в доме, эта женщина не купила сюда ничегошеньки, зато висела неношенная шуба за семьдесят тысяч и на книжке хорошие сбережения…
Нашла свои наволочки и даже свое любимое беленькое полотенце, которое потерялось перед моим отъездом.
Я осмотрела
Всё до последней тряпочки – куплено нами. Мы, дети, всегда привозили продукты, лекарства по заказу этой чужой нам женщины. Никто не смел ей возразить. Хотя никто из нас пятерых не был успешным и богатым, мы выполняли все ее просьбы.
Только и слышно было от отца, как они сделали ремонт у нее в городской квартире, да все мысли у него были только о ней, но никак не о прохудившейся крыше нашего дома.
Так, горько осознавая, что Она просто жила приживалкой, пошла топить печь.
Что это? На веревке в углу сушились две банановые кожурки. Кругом паутина, пылища. Руки сами начали разгребать завал на полках.
Моему удивлению не было предела: в ящичке лежала моя пропавшая резинка для волос, огарок свечи, четыре карты… еще куча всего, что я моментально сжигала. Огонь аж вырывался из печи.
Котельная напоминала мне избушку Бабы Яги.
Все как в сказке: мама умерла, а отец женился на ведьме, которая выживала детей из дома.
У меня судьба была нелегкой: одна растила сына, при этом никогда отец мне ни разу не помог. Мы мотались с сыном по съемным квартирам. Моя подруга, глубоко воцерковленная, в минуты моего отчаяния убеждала меня: это твой дом, ты можешь жить там.
Но я, сквозь огонь и медные трубы, опять скиталась в поисках своего угла. Не понимая, что происходит в моей судьбе.
Затем, оставив сына на самостоятельство, мне пришлось странствовать вместе с работодателями восемь лет.
Это была жизнь в аскезе: я исполняла свои обязанности честно, отдавая себя полностью служению, личной жизни совсем не было.
Может быть это была "подготовка" к посещению мощных святых мест. Для меня было сюрпризом и счастьем побывать у Гроба Господа Иисуса Христа, в Храме Рождества Христова, у Георгия Победоносца, Спиридона Тримифутского на Корфу и других святых.
Меня словно вихрем пронесло по этим местам, а потом опять отпустило в мир.
Жить в миру для меня оказалось сложным делом и малосчастливым.
Кто-то из святых сказал: " Если ты почувствовал себя просветленным- иди поживи с родственниками." Шутка, конечно. Но доля правды есть.
Мне было невыносимо находится рядом с отцом: я не могла смотреть, как он ест, не могла слушать, как он по двести раз рассказывает истории про ненавистную мачеху и ее дочку-алкашку. Я была возмущена его отношением к жизни. Мне казалось, что он совсем не любит своих детей, пусть и взрослых, а только использует
Внутри меня бурлил вулкан. Сказать ему я ничего не могла, понимала, что то, что внутри меня- это моя собственная интерпритация ситуаций.
Как изменить мое отношение к отцу, пока он жив ?
Ответ пришел ко мне через человека, которому я открылась.
Во-первых, я просто не помню, что отец меня, новорожденную, мыл, кормил, одевал, чему-то учил. Хотя бы за это я должна быть благодарна и ничего не ожидать.
Во-вторых, это его дом, его территория, пусть доживает свой век как хочет.
В-десятых, я сама выбрала Душой родиться именно у него.
Так что, не надо перекладывать ответственность за свою жизнь на его голову.
Я красивая, трудолюбивая и хорошая. Этого достаточно, чтобы быть благодарной родителям.
Но нормальных отношений с мужчинами у меня не было. Максимум три месяца или совсем нет.
Когда я получила инициацию в Рэйки, меня словно все вдруг увидели. Я проявилась, наверное. Вдруг меня стали любить. Я даже сначала пугалась: не слишком ли много женихов в пятьдесят лет?
Чистка дома.
Целый день я боролась с мусором. По-другому и не скажешь. Тут я вспомнила, что Рэйки может мне помочь почистить дом. Достала инструкцию. Все сделала как положено.
Всю неделю я продолжала находить странности. В ее шифоньере вместе с маминым стареньким рваным пуховым платком какой-то мешочек с солью, мои носки, перчатки сына, пакет с мягкими игрушками и младенческие вещи. Зачем? Брат жил со своей семьей здесь же, но через три года они отсюда почему-то съехали, через некоторое время развелись. Он уже не возвращался сюда.
То, что Анне здесь мешали и дети, и внуки- стало понятно после ее смерти.
В мае позвонил мне рассерженный брат: Ты подарила мягкого енота дочке?
Я объяснила, что нашла его в шкафу мачехи, а Девочке он понравился, и я отдала ей.
Я даже не подозревала беды! Надо было и игрушки сжечь!
Как оказалось, Девочка взяла его в садик, там-то и обнаружил воспитатель в шее енотика семь швейных игл… Я в шоке по сей день… У мачехи действительно был дар к злодеяниям, что и после смерти покоя от нее нет.
Я все стала выбрасывать в печь, что казалось мне странным. В каждой комнате, даже в котельной висели ее страшные старые сумки. Я не ошибусь, если скажу, что десять уже сожгла точно. Дышать становилось легче без этого хлама.
Всё яснее проявлялась мысль, что мы, пятеро детей, явно мешали здесь этой женщине.
Дом, словно живой. Он явно требовал от меня чистки. Я не могла заниматься своими делами, только и делала, что выгребала из уголков хлам и грязь.
В один прекрасный день сломалась стиральная машинка. Казалось бы: ну и что. Но мне в этот момент стало немного стыдно: именно в этом углу, где стояла машинка, я не мыла.