Странница
Шрифт:
Сначала мне удавалось не отвлекаться и внимательно следить за тропой, но вскоре мысли стали ускользать из реальности в сторону воспоминаний.
В первую ночь многим было плохо. Горон тогда объяснил, что это горная болезнь, о которой я не ведала до этого. Обрадовало то, что она проявлялась не у всех.
Именно поэтому на второй день мы не торопились покидать стоянку, чтобы прошла адаптация организма к высокогорному воздуху. Меня эта хвороба обошла стороной. А вот некоторые до сих пор жаловались на головную боль и тошноту.
Потом
Так незаметно опустились сумерки.
— Скоро уже прибудем к месту привала, — сказал Горон, посмотрев на меня через плечо.
Я по привычке обернулась и передала сообщение дальше, чтобы все знали, что до отдыха осталось немного.
Внезапно позади раздались громкие восклицания, перемежаемые отборной бранью. Они эхом разнеслись по ущелью. Горон резко остановился. Мне пришлось с силой натянуть поводья, чтобы не наскочить на его коня.
Стали раздаваться вопросы вроде «Что случилось?» и «Что произошло?». Они нарастали гулом растревоженных пчёл. Наконец нам передали, что позади, где-то в середине каравана, одна из повозок начала сползать вниз, и её пытаются затащить обратно.
— Да чтоб их! — ругнулся Горон, слезая с коня.
Он начал протискиваться к середине каравана. Я тоже спрыгнула со своего скакуна и встала у края, нахмурившись. Далеко Горону не удалось пройти. Из-за внушительных габаритов тела у него не получалось на узкой тропе обойти одну из повозок.
В следующий миг в ущелье раздался крик полный отчаяния. Я и подумать не успела, как уже начала пробираться мимо первой повозки, крикнув сидящему на козлах Лиду:
— За конями присмотри!
Он проводил меня удивлённым взглядом.
Я хотела шустро обойти повозку, у которой застрял Горон, чтобы он не успел меня остановить, но у края неловко покачнулась, зависнув над пропастью. Я затаила дыхание, а сердце ускорило ритм. Во рту резко пересохло.
Но тут на моей руке сомкнулись сильные пальцы.
— Куда? Совсем сдурела? — раздался грозный голос проводника.
Я перевела дыхание, прежде чем ответить.
— Я стройнее многих. Не обижайтесь. Моя помощь может пригодиться, — протараторила я, выдернула руку и продолжила обходить повозку уже более осмотрительно. Я ничем не помогу, если сама свалюсь вниз в попытке поскорее добраться до места происшествия.
Проходя мимо, я поняла по эмоциональным комментариям, что кто-то соскользнул вниз, пытаясь вернуть повозку на дорогу. Добравшись до места, я поняла, что дело дрянь. Та самая повозка, одним колесом соскользнувшая с дороги, ещё и застряла другим колесом в расщелине и мешала добраться до того, кто цеплялся руками за край тропы.
— Помогите! — раздался знакомый, полный отчаяния голос.
Этим кем-то оказался Эдерн. Ну конечно!
Я с одного взгляда поняла, что под повозку залезть не могли, потому что места там было меньше, чем если бы она стояла нормально на всех четырёх колёсах. Те, кто смог пролезть, лежали на земле, пыхтя, а остальные, кто помещался в небольшом пространстве между средствами передвижения, пытались вытащить повозку из расщелины.
Я обошла и тех и других. Меня даже попробовали остановить вопросами вроде, куда суёшься. Но я упорно протискивалась вперёд.
Опустившись на землю, я распласталась и проползла под повозкой к краю. Спина соприкасалась с днищем, которое чуть не придавливало. Заглянув вниз, я увидела лицо Эдерна, молящее о спасении. Оглянувшись, нашла небольшую расщелину и зацепилась за неё сапогом для верности. Затем протянула руки вниз, уцепившись за руки Эдерна выше запястий.
— Я держу его! — гаркнула я во всё горло.
Подействовало. Мужики полностью занялись повозкой, не боясь, что Эдерн упадёт.
Они наверняка действовали быстро, но мне эти минуты показались вечностью. Мышцы рук горели огнём, а плечи, казалось, скоро вывернутся. А Эдерн всё повторял, чтобы я не отпускала.
Наконец я почувствовала, что надо мной больше ничего нет, и нас начали вытаскивать. Я услышала треск ткани.
— Поаккуратнее с плащом! Он мой любимый! — пробурчала я на нерадивых спасателей.
После того, как Эдерн полностью оказался на дороге, я распласталась в пыли. Руки плетями лежали по бокам, плечи продолжали гореть, словно не чувствовали облегчения, а я просто пыталась отдышаться и свыкнуться с мыслью, что смерть больше никому не грозит.
— Я в долгу перед тобой, — лицо Эдерна показалось надо мной, и это послужило сигналом, что пора бы сматываться.
— Надеюсь, ситуации, подходящей к оплате долга, не случится, — ответила я, поднимаясь с кряхтением на ноги.
Обратно меня уже встречали другими взглядами и словами, но сил радоваться перемене не было.
Горон только покачал головой, когда я добралась до своего коня.
Ничего другого я не ожидала.
До самого места привала мы доехали уже затемно. Именно опустившаяся ночь не давала идти быстро, потому что после случившегося, не смотря на усталость, все вдвойне следили, куда направлять повозки и коней.
На этот раз Горон распорядился поставить палатки, когда мы всё же добрались до стоянки. Воздух значительно остыл после того, как солнце село. Я сидела на камушке и рассматривала дыру в пыльном и местами грязном плаще. Благо маленький костерок позволял хоть что-то увидеть.
К моему искреннему удивлению через несколько минут ко мне подсел Горон. Раньше он уходил осматривать стоянку или отсаживался отдельно. Я с любопытством посмотрела на него, опустив плащ на колени.
— Ты сегодня поступила глупо, — сказал он.