Странница
Шрифт:
– А ты всего лишь эльф. Ты мне лучше о Гарвине расскажи. Что так такого непоправимого с ним, что он даже присягу принести не может?
– Может. Он и готов дать любую клятву, и его искренность только подтверждается тем, что он ищет клятву, которую не мог бы нарушить.
– А некромант – может?
– Почти любую. Он не собирается ее нарушать, но он честен… я бы даже сказал, чересчур.
– Хотя не любит людей куда больше, чем всякий другой эльф.
– Ничуть не больше, чем Виана или Паир. Они не сразу привыкнут к мысли, что люди не обязательно должны быть врагами. Кстати, Паир и Виана дали истинную клятву,
– Я поговорю. Какое еще задание ты готов мне придумать, чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей? Кстати, а кандидатуры у тебя есть? Для моего расслабления? Продумал вопрос или общо советуешь?
– Эльфы не обидчивы, – засмеялся Лиасс, – так что не старайся напрасно. Вопрос продумывал. То, что ты не ляжешь с первым встречным, очевидно. Получается не так уж много вариантов. Я. Маркус. Милит.
– Обоснуй.
Эльф покачал головой, не то чтоб осуждающе, скорее грустно и понимающе.
– Со мной ты уже была, и, возможно, это тебя так не испугает. И поверь, я был бы рад. Но буду честен: лучше Маркус или Милит, потому что ты нравишься им как женщина.
– А тебе не нравлюсь.
– Ничуть, – улыбнулся Лиасс, – но видишь ли, Ариана мне тоже не нравится как женщина. Пожалуй, я мог бы еще сказать о Гарвине, но лучше бы выбрать того, кто нравится тебе. А Гарвин тебе не нравится.
– А я ему. Знаешь, Лиасс, есть один человек, который мне нравится…
– Аиллена, – перебил Лиасс, – не лги сама себе. Он тебе не нравится. Его ты любишь, и любишь по-настоящему. А нравится тебе Маркус. Нравлюсь я. Раньше нравился и Милит. Согласись, что к нам ты относишься иначе, чем, скажем, к Карису или Кавену.
– Кавена я, положим, просто боюсь. А Карис… ну как брат.
– Вот именно. А Маркус не как брат. Надежнее друга не бывает.
– Почему бы друзьям и не быть вместе, – процитировала Лена. – Достали вы меня все. Мне плакать хочется, а вы ко мне с эротикой пристаете.
– Не хочется тебе плакать, девочка, – тихо произнес эльф, обнимая ее, слава богу, без всякого намека. – В том-то и беда, что не хочется. Уж лучше бы ты плакала.
Лена последовала совету: прислонилась к предлагаемому плечу и пожаловалась:
– Мне так плохо, Лиасс…
– Когда плохо тебе, плохо всем, кто тебя окружает. Плохо всем, кому ты дорога. Плохо миру, в котором ты живешь… Успокойся, я не собираюсь уговаривать тебя пожалеть мир. Никаких катастроф. Я хочу, чтобы ты пожалела себя.
– Могу я войти, Владыка?
– Входи, Гарвин, – откликнулся он, не отпуская Лену. Да Лена и не рвалась. Так спокойно, как в руках шута, все равно не было, но Лиасс был такой надежный… – Что-то случилось?
– Приветствую, Аиллена, – поклонился эльф. – Нет, Владыка. Если ты занят, я зайду потом.
– Так и скажи, что я мешаю, – пробормотала Лена. Гарвин пожал плечами:
– Ничуть. Как ты можешь помешать, Светлая?
– У меня аллергия на слово «Светлая», – сообщила Лена, не озаботившись, что эльфам этот термин не знаком. – В тяжелой форме. Могу или заболеть или впасть в истерику и разнести все в окрестностях десяти шагов. Включая пару эльфов.
– Если ты впадешь в истерику, ты разнесешь все в окрестностях гораздо больше
– Гарвин! – предостерегающе воскликнул Лиасс. – Ты что?
– А что? Некроманту нельзя знать имя, которое я получила при рождении? Ну и не скажу. Кто-то другой скажет. Тут точно половина знает, как меня зовут. Ну а если я скажу, что дома меня называли Лена, тоже вредно для здоровья?
– Лена? – ахнул Гарвин. – А говорят, совпадений не бывает…
– Ага, а я сразу и поверила, что Милит тебе об этом не говорил, – желчно сказала Лена, – и что полукровка меня только Леной звал, и мама с папой. А вообще официально меня зовут Елена Карелина. Можешь воспользоваться мной в своих страшных замыслах.
– У меня нет страшных замыслов, – удивился Гарвин.
– Тогда что вы тут страсти всякие разводите? А, Владыка? Прямо испуг изображаешь, хотя не очень-то и убедительно…
Лиасс взял ее за плечи и основательно тряхнул, забыв о своей силушке и о том, что Лена все же чуть-чуть послабее Милита. У нее клацнули зубы и перемешались мозги.
– Это не ты! – рявкнул он. – Смотри, что ты с собой сделала?
Лена вырвалась.
– Это как раз я, Лиасс. Та самая Ленка Карелина, которую ты никогда и не знал. Ты уперся в одну мысль: Аиллена, а то, какой я всегда была, тебя и не волнует. Уж поверь, что никто из моих старых друзей уж точно не удивился бы, послушав наш разговор. Еще сказал бы, что я сегодня не в ударе. Не святая я, Лиасс, не такая светлая и чистая и уж точно не особенно добрая. И понятия о доброте у нас с тобой разные! Любому вменяемому человеку в моем мире покажется, что поэтапно скармливать собакам кого бы то ни было – ненормально!
– И любой вменяемый человек в твоем мире поднимется на эшафот перед озверелой толпой, чтобы увести оттуда незнакомца? – поинтересовался Гарвин. – Раз ты сама не веришь в себя, ты ведь должна была испугаться этой толпы. Разорвали бы в клочья, милая моя, если бы ты испугалась и забыла о том, кто ты есть. Так что не надо объяснять, какая ты обыкновенная язвительная девчонка из мира, лишенного магии… У всякого вменяемого человека из твоего мира получилось быувести эльфа с эшафота? Или вернуться в сумасшедший мир, чтобы посмотреть, не завалялось ли там парочки всеми забытых эльфов, которые уже сами себя умершими считали – причем за полчаса до их гибели?
– Ой-ой-ой… – начала было Лена, но Гарвин отмахнулся.
– Не ой-ой-ой, а совершенно точно. Они смяли мои заслоны, дорогая. Разрушили ловушки. Я не знаю, где они откопали такого мощного мага или кто научил их смыкать кольцо, но они прорвали нашу оборону. Уж поверь, я достаточно сильный маг, чтобы оценить возможности противника. Они уничтожили бы нас. И так мы втроем несколько месяцев удерживали это ущелье… До эшафота бы не дошло, по крайней мере, я не позволил бы дожить до этого Паиру и Виане, уничтожил бы, наверное, еще с полсотни человек, а может, и больше, ну и сам бы в самом худшем случае кончил бы на кресте. А тут – какая-то заурядная тетка появляется и сообщает, что жив Владыка – а ей и невдомек, что если жив Владыка, живы и эльфы. Не бывает иначе, понимаешь?