Странник по прозвищу Скиф
Шрифт:
Тут в голове Джамаля завертелся десяток вопросов сразу-о Воплотившихся, Перворожденных и Дающих, о Карателях, Посредниках и оринхо, Тех, Кто Решает, о Великом Плане и Мгле Разложения, о сархах, гихаре и тайо. Впрочем, многое было ему ясно или почти ясно; он провидел судьбу Зуу'Арборна, джараймского купца, наверняка попавшего в лапы шинкасов, а затем — на жертвенную плиту; он догадывался, кто такие Воплотившиеся и Дающие, и он не имел сомнений в том, что тайо — зона Безвременья, темпоральный вакуум, сквозь который Бесформенные могли проникнуть в любой из миров. Ну а что касается двери в тайо… Эта
Еще он полагал, что сложное устройство у стены, названное пленником гихаром, как-то связано с плитами-датчиками и позволяет экстрагировать разум приведенных шинкасами жертв. Но только ли разум? Премудрая Гайра — да и все остальные амазонки — толковала о душе; и, несмотря на расплывчатость и научную несостоятельность сего понятия, оно представлялось звездному страннику более высоким и всеобъемлющим, чем разум. Разум подобен процессору, компьютерному блоку для логических операций; но, кроме умения рассуждать, человек обладает подсознанием, инстинктами, чувствами, эмоциями… Наконец, памятью!
Он подумал о памяти и нахмурился. Если это существо, этот Посредник, впитало разум и овладело душой Зуу'Арборна, если оно ухитрилось принять обличье джараймского купца, то ему доступны и воспоминания несчастного! Все, что потерял Зуу'Арборн, обратившись в сену, в живого мертвеца, теперь принадлежало этой твари: надежды и мечты, радости и тревоги, любовь и ненависть — вся горечь жизни и вся ее сладость. Самая ценная дань, какую одно разумное существо могло взыскать с другого.
Но помнит ли он? Помнит ли князя Джаммалу и его светловолосого племянника, помнит ли девушку, чей клинок сейчас нависал над ним? Помнит ли город на скале и хедайру, его владычицу? Помнит ли о разбившемся таргаде и своих матросах — ставших, без сомнения, тоже добычей шинкасов?
Это полагалось выяснить, и немедленно. Владеют ли Бесформенные памятью своих жертв? И если владеют, то насколько? Что им известно о прошлом Дающих? Или оно их не интересует?
Джамаль шагнул поближе к пленнику, опустился на колени за спиной Скифа и пристально поглядел в знакомое лицо. В лицо Зуу'Арборна, джараймского купца, но не на него самого. Настоящий Зуу'Арборн был сейчас лишенным души, и гнали его, возможно, на галеры, возможно, в каменоломни — или туда, где женщины из города на скале, повинуясь заветам Безмолвных, выменивали сену на золото, ткани и вино.
— Дай спросить, дорогой. — Джамаль потянул компаньона за рукав. Тот молча отодвинулся и встал рядом с Сийей, сжимая свой лучемет; зрачки его казались двумя застывшими ледяными шариками. Звездный странник повернулся к оборотню.
— Ты знаешь, кто такой Зуу'Арборн?
Минутная заминка. Скиф пнул сидящего пониже спины, прошипел:
— Отвечай, гнида! Отвечай Карателю!
Но оборотень только покачал головой:
— Чего ты хочешь, Воплотившийся? Я не понимаю. Я не хочу в Туман! Я…
— О туманах мы поговорим потом, сначала — о Зуу'Арборне. Этот Зуу'Арборн — твой Дающий, понимаешь? У тебя его лицо.
— Почтение тебе, Каратель! Но при чем тут мое лицо? Я не понимаю… Это же самая простая трансформация, если не считать первичной формы!
Формы, отметил Джамаль. Какова же эта форма, если она, согласно легендам, не отличается
— Зуу'Арборн — твой Дающий, — терпеливо повторил он. — Ты помнишь о нем? Знаешь? И если знаешь, то что? Пленник пожал плечами.
— Все, что захочу, сегани! Но зачем? Разум его скуден и не представляет ценности. Тебе, я думаю, досталось кое-что получше во время Второго Рождения… не партнер-варвар с забытой Творцом планеты и не ущербный разум, какие положены касте Аркарба, а личность Дающего из мира Каар-Те или Ригола… И потому ты — Каратель, а я всего лишь тавал, Посредник при механизмах! Ты обрел полноценную индивидуальность, а я — жалкую кучу предрассудков, дикарских страхов и бесполезных воспоминаний!
— Вот и покопайся в них, в этих воспоминаниях, дорогой, — сказал Джамаль.
— Может, и отыщется что-то полезное.
Он — вернее, Ри Варрат, телгский Наблюдатель — был доволен, ибо в этот миг совершил великое открытие, столь же важное, как обретенная им защита.
Индивидуальность! Пусть это не являлось синонимом души, зато определяло цель Бесформенных в привычных ему рамках, в категориях не теологии, но психологии. Разумеется, телгской психологии, гораздо более развитой, чем земная. Индивидуальность была одним из стержневых ее понятий, включающим комплекс сознательного и подсознательного, рационального и иррационального — всего, что позволяло разумному существу осознавать себя личностью. И соплеменники Ри Варрата давно знали, что это качество нельзя отождествлять с разумом. У них имелись мыслящие машины, вполне разумные по всем человеческим меркам, но лишенные индивидуальности; и эта армия покорных слуг молчаливо свидетельствовала о том, что разум и самосознание — различные вещи.
Несомненно, Бесформенные, так же как мыслящие роботы Телга, были лишены индивидуальности, но жаждали ее обрести. А заполучив это сокровище — путем самого беззастенчивого грабежа! — не слишком интересовались прошлым ограбленных.
И зря!
Джамаль следил, как меняется лицо пленника, блуждавшего сейчас среди воспоминаний Зуу' Арборна, джараймского купца. Среди бесполезных воспоминаний, дикарских страхов и жалких предрассудков…
Он поднял палец, призывая Скифа к осторожности, и тот протянул руку над плечом оборотня.
Вовремя!
Глаза Посредника вдруг вспыхнули, он дернулся и попытался привстать, но Скиф рявкнул: «Сиди!» — и придавил его к полу. Теперь мнимый Зуу'Арборн глядел на Джамаля снизу вверх, оскалившись, словно угодивший в капкан хорек; щеки его внезапно отвисли и побледнели, черты смазались и начали расплываться.
— Ты не Каратель, не сегани! — прохрипел он, извиваясь в могучих руках Скифа. — Теперь мне ясно, отчего у тебя нет плаща сегани, нет круглого шлема и жезла власти! Я вспомнил, все вспомнил! Ты — двуногий червь, Джаммала, варварский князек! Со своим ничтожным отродьем! Вы не сархи, не Воплотившиеся, не Каратели, вы оба — прах земной! Жалкая мразь из стада Дающих! Но как… как же… — взгляд оборотня метнулся к хлысту, потом — на лицо Сийи, на ее сверкающий меч. — Так вот в чем дело… — пробормотал он. — Самки… самки из пещер на востоке… проклятые твари… те, что бесполезней праха…