Странник

Круз Андрей

– «Гнездо» на приеме, «Глаз-два», прием.

– «Гнездо», погода летная, видимость до горизонта, как слышишь? Прием.

– Слышу хорошо, «Глаз-два», летную погоду и видимость до горизонта подтверждаю, прием.

– «Гнездо», подтверждение принято, прием и отбой.

На самом деле я просто дал команду на выход группы из «гантрака» и пикапа в этом направлении. Их задача – выдвинуться в сторону Белта на двенадцать километров, на перекресток с двухсотой дорогой, и поставить там два плаката. Потом установить еще десяток по окружности, центром которой является наша База,

просто в полях, желательно на проселках. А потом без потерь вернуться обратно. «Гантрак» будет прикрывать, а в пикапе едут трое гражданских, которые всю работу и проведут. Несложно. Главное – не нарваться на неприятности, но в полях абсолютно безлюдно и пусто.

Дальше, в паре километров от этой условной границы, начинаются холмы, здесь же равнина, почти плоская, просматриваемая далеко-далеко, как раз самое место для нашей границы.

Вновь поворот, обратно к городу, но не по прямой, а как бы впритирку к границам, захватывая поля к северу от него. Еще одно опасное место – плотины на Миссури, их здесь целых пять штук. Сейчас работают в режиме сброса: когда это место оставили, все заслонки открыли. В общем, если кто и взорвет их, то ничего страшного не случится. Но по плотинам тоже можно пересечь реку. Пока еще можно.

И у плотин не было ничего и никого, пустота. На Райан-Дам, как мне показалось, я заметил тварей, даже круг описал, чтобы проверить, но вроде показалось, на втором заходе так ничего и не разглядел. Вдоль реки прошел к городу, поснимал сверху «Монтана Рефайнинг» – местный нефтеперерабатывающий завод, на который планировалась вылазка за топливом, потом прошел над железной дорогой немножко, вспомнив, что федералы как раз железки использовали почем зря, и пошел в сторону Тауэр-Рока, туда, где было замечено скопление бандитов.

Чего они там собрались? Атаковать оттуда собираются? Слишком очевидно. Как бы я атаковал, будучи «Грешниками» и их Сарджем? Я как раз у Тауэр-Рока обозначил бы активность. Явную. А сам бы тихо, передвигаясь по ночам, дошел бы до Белта, там изготовился, доразведал бы противника, то есть нас, и уже с того направления напал. А ушел, может быть, вообще к северу, через плотины. Так могло бы выгореть, пожалуй.

Уверенность в выводах окрепла, когда я заметил шлейф пыли, тянущийся за двумя движущимися машинами – пикапом и открытым джипом, – на каждом из которых было установлено по пулемету. Такое впечатление, что рванули они с места именно тогда, когда услышали звук самолетного двигателя, словно боялись того, что я их не замечу. Они даже пытались пострелять по мне, хоть зашел я с очень неудобного для них угла и со стороны солнца, но я даже трасс не разглядел, только вспышки выстрелов и дымки.

Именно демонстрация активности, никак по-другому это не объяснишь. Пройдя над машинами, я проскочил в сторону Тауэр-Рока, где меня опять обстреляли, но на этот раз совершенно бессмысленно, потому что высота у меня была в пять тысяч футов, для пулеметов уже никуда не годится.

– «Глаз-два» вызывает «Гнездо», «Глаз-два» вызывает «Гнездо», прием, – опять взялся я вызывать землю.

Земля откликнулась, после чего я потребовал от второй группы ждать

моего возвращения.

15

«Гантрак» шел первым, за ним катил пикап, а замыкал колонну «джи-ваген», на котором выехал я, подсадив к себе за пулеметчика Дэнниса, а за руль усадив одного из новичков, ожидавшего на базе отправки в Колд-Лэйк. Новичка звали Джоном, и в прошлом служил он в канадской Королевской конной полиции – тамошней жандармерии. Был он среднего роста, крепкого сложения, рыжий и конопатый, словно родственник Солдата Джейн. Правда, на рыжести и конопатости их сходство и заканчивалось.

О нем как-то забыли – Джон поработал над нашей безопасностью в Коди, потом вместе с первой группой переселенцев долетел до Базы, а там просто тихо жил себе, ожидая, что его кто-то определит к делу. Когда понял, что определять никто не будет, он подошел к Теренсу, а Теренс, едва дождавшись меня, подтащил Джона на разговор.

– Мы такие системы для скрытного наблюдения использовали постоянно, – теперь объяснял он, несуетливо крутя баранку «джи-вагена». – Подъедешь куда-то за дом поблизости, поднимешь перископ и наблюдаешь. Можно смотреть, можно слушать, можно даже радар поставить.

За толстыми триплексами окон тянулся скучный местный пейзаж, в бронированном кузове было тихо, и звук снаружи доходил, что было очень непривычно, сверху – через открытый люк пулеметчика, который скрывал от нас Дэнниса от пояса и выше. Еще время от времени негромко шуршал поворотный круг пулеметной башни, когда наш стрелок направлял ствол FN MAG на что-то подозрительное.

– И такие системы у полиции есть, так? – уточнил я.

– Были. Там, откуда я провалился, – были, – пожал он плечами. – А тут я больших различий не вижу, если честно, можно и здесь найти. Другое дело, что мы их больше на фургоны устанавливали вроде развозных, но это исправимо, я думаю. На такую, – он постучал ладонью по приборной панели, – запросто можно переставить, только дырку сделать в потолке.

– И как далеко получится наблюдать ночью, например? – уточнил я.

– На пять миль ты разглядишь все, что происходит, – сказал он, явно попутно размышляя. – Мили за две с половиной разглядишь, что человек несет в руках, например. Или прочитаешь номер машины.

– Неплохо, – хмыкнул я. – Очень неплохо.

Действительно отлично. С такой машиной можно заехать куда-то за холм и только мачту поднять. И наблюдать. Или с вершины холма наблюдать еще дальше, высота мачты тоже в плюс, так? Получается, что так.

– Ты сам с этим оборудованием работал? – уточнил я на всякий случай.

– Я только с ним и работал последние лет пять. Могу помочь с установкой и могу научить людей пользоваться.

Ну вот, и где он раньше был?

– Кстати, у нас были «пилатусы», оборудованные для наблюдения с воздуха, это уже тебя касается, – усмехнулся он. – Несколько штук таких стояло на аэродроме в Ванкувере. На них патрулировали как раз границу и береговую линию. Ну и вели наблюдение сверху за машинами, этот «пилатус» летает очень далеко и висит в воздухе несколько часов.