Странник
Шрифт:
Тот кивнул и стукнул носком ботинка по скатам «корвета».
— Пожалуй, мне удастся вас вытащить, — сказал он. — У меня есть буксировочный трос, да и слой грязи там поменьше. Колеса не должны буксовать. В случае чего, у меня есть цепи.
— Это хорошо, — заметил тут же Коротышка, — но не забывайте о банде малолетних преступников из Долины!
Хиксон пожал плечами.
— Мы должны рискнуть. У нас осталась только одна дорога. Будем надеяться, что сильный завал Росса их остановил и они убрались
— До Ванденберга всего шесть километров, — сказала Хантеру Марго. — Почему бы нам не отправиться пешком? Даже если всю дорогу мы будем брести по грязи, это заняло бы у нас максимум несколько часов.
— Не говори глупостей, — буркнул Хантер. — Через несколько часов шоссе будет под водой. Даже в том месте, где мы стоим, вода будет достигать высоты метров двадцать или больше.
— Об этом я как-то не подумала, — устало вздохнула девушка. — Жаль, что… — начала она, но не закончила.
— Тебя уже не забавляет самостоятельность и эта прекрасная новая действительность? — саркастически спросил Хантер, перебивая ее.
— Ты прав, Росс, — произнесла Марго. — Меня это уже совершенно не забавляет.
— Если мы пойдем пешком, — вмешался Коротышка, — то надо будет нести Хэнкса. Ему становится все хуже, Росс. Я дал ему столько барбитуратов, сколько посчитал безопасным. Он заснул, когда мы остановились, но как только мы отправимся в путь, он, наверняка, снова проснется, ему очень больно.
Дед, хромая, приблизился к ним.
— Прошу прощения, господа, — сказал он, обращаясь ко всем собравшимся.
Повернувшись к Хантеру, он сказал:
— Я уже больше не выдержу в этом фургончике, я не могу там даже расправить ноги.
У Хантера уже вертелся на языке резкий ответ, но Ида опередила его:
— Я могу поменяться с вами местами, но вам тогда придется заботиться о больном. Согласны?
Старик промычал что-то нечленораздельное.
Хиксон бросил им конец троса.
— Прикрепи его спереди, — сказал он Хантеру. — Сможешь?
— Это сделаю я, — сказал Войтович, хватая трос.
— Пожалуй, у вас кончается бензин, — заметил Коротышка.
— Да, мистер Додд, — ответила ему Анна, которая стояла рядом с Рамой. — Я смотрела на стрелку. Она была на нуле.
— Я сейчас принесу запасную канистру, — сказал Коротышка.
Хантер кивнул. Он почувствовал себя никчемным и беспомощным. Все самостоятельно принимали решения! Брехт, в подобных обстоятельствах, сказал бы что-то смешное и поставил все на свои места, но он не Брехт. Росс взглянул на Марго, высматривающую что-то в далеком море и почувствовал, как в нем закипает желание.
Сэлли и Джейк закутались в одеяла и, для большей безопасности, оперлись локтями о низкое ограждение крыши.
В неполном метре под ними плескались волны, сверкая в свете Странника,
— А мы думали, что нам удастся написать об этом пьесу, — тихо вздохнула Сэлли.
— Да, — прошептал Джейк. — Это был бы фантастический спектакль. Но тогда мы сидели в квартире…
Сэлли посмотрела на черную воду над Манхэттеном, на немногочисленные, небоскребы, кое-где торчащие из воды.
— Посмотри, в некоторых окнах еще горит свет, — сказала она.
— Наверное, на чердаке у них собственные генераторы, — предположил Джейк. — А, может быть, аккумуляторы.
— Как ты думаешь, что там за здание? Сингер Билдинг или Ирвинг Треста?
— Какая разница?
— Я хочу все точно запомнить… и, если это уже конец, то, по крайней мере, знать это сейчас.
— Оставь! Посмотри, у меня есть бутылка «Наполеона». Хочешь глоток?
— Ты очень милый, — сказала она, легко прикасаясь к его холодной руке. У нее самой руки были не намного теплее. Через мгновение она тихо начала напевать, словно боялась, что может своим пением испугать поднимающуюся все выше воду:
Я девушка в Ноевом Ковчеге.
Ты — мой король, потерпевший крушение.
Наша любовь меньше зернышка мака,
Тоньше, чем волосок норки…
Но ты остался со мной и дал мне коньяку.
Наша любовь больше всех на свете.
Ричард Хиллэри и Вера Карлсдайль лежали на свежем сене, не прикасаясь друг к другу — сено они взяли из небольшого стога, который стоял на более высоком месте Мальвери Хиллс.
«Вчера была солома, — думал Ричард, не в силах заснуть, — а сегодня уже сено. Солома сухая и колкая, как сама смерть. Сено — кисло-сладкое, как жизнь.»
С запада на них посматривал Странник, диск которого снова представлял собой раздутую «X». Эта планета стала им также хорошо знакома, как циферблат часов. Примерно час назад Вера сказала:
— Смотри, двадцать пять минут после «D».
Ричард недоуменно посмотрел на нее и девушка, рассмеявшись, объяснила, что она имела ввиду.
Вечер был теплым. С юго-востока дул легкий ветерок — странный, необычный, возбуждающий…
Казалось бы, что вид огромного водяного вала из Северна, заливающего долину и ров, похожий на грохот при срыве восьмой печати в Апокалипсисе, может совершенно притупить у человека чувства. Но, как Ричард только что убедился, чувства действуют по совершенно иному принципу. Даже наиболее невероятные явления обостряют их и побуждают к деятельности.
А, может быть, это все из-за того, что они устали и измучились. Может быть, они не могут заснуть именно поэтому?!