Странник
Шрифт:
Зайдя в комнату и закрыв дверь, он повернулся к Меньшову:
– Давай.
Тот вынул из кармана подворотнички и шпалы. Крымов их взял, снял гимнастёрку и стал менять кубики на шпалы. Сергей Петрович стал с интересом рассматривать рубцы на его теле. Один, свежий 40 , на левом плече, второй, окрепший, от большой раны, явно зажившей вторичным натяжением 41 , в области нижних рёбер справа. Поскольку рубца от срединной лапаротомии не было, Сергей Петрович решил, что, чем бы не была нанесена эта рана, до печени оно не достало.
40
Окрепшими
41
Вторичным натяжением, то есть через нагноение.
– А ты что теряешься? – оглянулся Крымов на Меньшова.
– Мне проколоть нечем.
Сергей Петрович покопался в оставленной на столе сумке, достал одноразовую инъекционную иглу и протянул её Игорю:
– Попробуй этим.
Меньшов с удивлением осмотрел предмет из непонятного материала, не имеющий ни одного острого конца.
– Как этим протыкать?
Сергей Петрович забрал иглу, снял с неё защитный колпачок и вернул Игорю.
– Так лучше?
– Да, спасибо, – Игорь положил иглу на стол и начал стягивать гимнастёрку.
Пока он возился с петлицами, Крымов оделся, проверил пистолет в кобуре и повернулся к Сергею Петровичу:
– В магазинах работают карманники, ценные вещи лучше оставить здесь.
Сергей Петрович понял намёк, достал из кармана телефон и положил его в уже открытый Крымовым сейф. Немного подумав, он положил туда же очечник с очками для работы. Начальник группы вынул из сейфа блокнот со стенограммой, положил его на стол, за которым работала Люся, запер сейф, а подворотнички и снятые с гимнастёрки кубики убрал в ящик стола. Дождавшись, пока Меньшов оденется, Крымов открыл дверь и сказал Люсе:
– Всё, можно заходить, – потом повернулся к Меньшову, – Мы втроём идём в ЦУМ, Сергей Петрович и я занимаемся покупками, ты нас страхуешь. Задача понятна?
– Никак нет. Не понимаю, какой идиот нападёт на сотрудников НКВД в центре Москвы среди бела дня?
– Идиотов много и не все разбираются в знаках различия. Но ты страхуешь не меня, а Сергея Петровича, на нём не написано, где он работает. Ещё вопросы есть?
Вопрос нашёлся у Сергея Петровича. Точнее предложение.:
– Давайте здесь, без посторонних, обсудим, что именно будем покупать. А что бы не забыть, имеет смысл составить список.
– Разумно, – согласился Крымов.
После недолгого обсуждения решили, что светло-серые брюки и коричневые туфли можно оставить имеющиеся, а купить надо:
Пиджак.
Несколько светлых рубашек. Люся предлагала белые, но Сергей Петрович сказал, что с молодости не носит белые рубашки, только пастельных тонов.
Галстук.
Плащ. Этот пункт вызвал небольшой спор о необходимости тратить на него деньги, закончившийся замечанием Сергея Петровича о том, что погода в Москве какая-то не летняя.
Несколько футболок, в надежде, что в Москве скоро потеплеет.
Шляпу или кепку. На кепке настаивал Крымов и Сергею Петровичу не удалось его убедить, что с плащом она будет выглядеть нелепо. Решили попробовать оба варианта и только после этого принять решение.
Носки.
Бельё.
Портфель. Сергей Петрович был не в восторге, его вполне
Одеколон.
Оставив Люсю расшифровывать стенограммы, втроём спустились на первый этаж, вышли из здания и повернули налево. Переходя неСретенку, Сергей Петрович посмотрел на табличку: улица Дзержинского. «В общем-то логично, если Лубянскую площадь переименовали в площадь Дзержинского, то почему бы рядом не быть улице Дзержинского? 42 ». Когда пошли вниз по Кузнецкому мосту (шли по правой стороне улицы) он обратил внимание на небольшую очередь молчаливых женщин. Таблички около двери он не разглядел, но помнил, что в 70-е где-то здесь будет приёмная КГБ СССР. Пройдя два перекрёстка (Сергей Петрович знал название только второй улицы – Неглинная), на третьем повернули налево и вышли к узнаваемому фасаду ЦУМа. И только войдя в здание, он понял, насколько замёрз.
42
Сергей Петрович не знал, что и до Великой Октябрьской революции 1917 года, и после краха коммунистического режима в 1991 году эта улица называлась Большая Лубянка.
Сергею Петровичу случалось здесь бывать в семидесятых и восьмидесятых, но редко – в транспортном отношении ГУМ был ему удобнее и, если возникала такая необходимость, он шёл туда. Поэтому не смог понять, были ли какие-то отличия в интерьерах и расположении отделов или нет. Судя по всему, Крымов тоже плохо здесь ориентировался. Заметив это, Меньшов сказал:
– Мужские костюмы на третьем этаже. А лестница там.
Крымов развернулся в указанную сторону, но Сергей Петрович его притормозил:
– Может, лучше начать с рубашки? А в примерочной её одеть?
– Всё равно третий этаж.
На третьем этаже, впрочем, как и на двух первых, было многолюдно. Во все отделы стояли хмурые очереди, время от времени вспыхивали скандалы на тему «вас здесь не стояло». Осмотревшись, Крымов сказал:
– Этого я и боялся. Держитесь плотно за мной, – и пошёл к отделу мужских рубашек, решительно рассекая толпу. Вначале это удавалось без сопротивления, потом люди стали отходить с дороги неохотно, а перед самым прилавком какая-то женщина закричала:
– Зачем вам гражданская одежда? Чтобы прятаться от немцев? Сволочи, ваше место не здесь, а на фронте. Проявляйте храбрость под пулями, а не центре Москвы. Не пущу!
Крымов достал пистолет, направил его в потолок и спросил:
– Мне выстрелить?
Женщина ойкнула и отошла в сторону. Вокруг них сразу образовалось пустое пространство радиусом метра полтора. Крымов опустил пистолет и повернулся к продавщице:
– Мне нужно три рубашки вот на этого товарища.
Меньшов встал позади Сергея Петровича и развернулся лицом к толпе. Продавщица окинула Сергея Петровича опытным взглядом и спросила:
– Размер ворота знаете?
– Был сорок первый, но давно не проверял.
Женщина достала из-под прилавка сантиметр, потянувшись через прилавок, измерила ему шею и сказала:
– Сорок первый остался, – убрала сантиметр под прилавок, – Вам какой цвет?
– Я бы предпочёл что-нибудь пастельных тонов.
Продавщица удивлённо посмотрела Сергея Петровича и повернулась к полкам позади себя:
– Вам повезло, на Ваш рост как раз три рубашки и осталось.
Она сняла с полки и положила на перед ними две светло-голубые рубашки и одну бледно-жёлтую.