Странники ночи
Шрифт:
Их дом был не совсем обычным для волков, внутри нора больше напоминала землянку. Потолок и стены были укреплены толстыми гладкими досками, четыре столба служили опорами для крыши. Имелось здесь и круглое окно, впускающее внутрь свет. У окна стояли стол и стулья, у стен расположились кровати.
Но сейчас семья не сидела дома, а грелась под тёплыми лучами солнца. За вознёй детей чутко наблюдали их родители — огромный белый волк и рыжая волчица….
Сон? Ярси вздрогнул и открыл глаза. В груди гулко билось сердце. Мечта? Она не согласится разделить его
Он обвёл затуманенным взглядом комнату, всё ещё находясь во власти ведения. Зачем этот сон? Элена слишком далеко, в другой жизни. Есть лишь воспоминая, не больше, но нет будущего….
Он невольно сжал кулаки. Безумие. В распахнутые окна врывался шум города, топот шагов, голоса людей, их неспешные разговоры, их беспечный смех. Ярость. Это ложь. Город чужой, и он не любит чужих, он перемалывает их судьбы, втаптывает в грязь своих дорог, вдавливает в камень стен и растирает в пыль. Злоба. Здесь всё дышит злобой. И это не правда, что никто и никогда из других королевств не бывал в Битре. Гостей было много. Их запах пропитал каждую песчинку, и их ненависть и боль призрачными тенями мечутся среди живых…
Ярси сжал голову и глухо застонал. Его взгляд наткнулся на спящего Вика. Вистолец удобно расположился на диване напротив, его голова была откинута, руки разбросаны в стороны. Беззащитная жертва. Вокруг его тела облаком вился незримый туман сонных чар.
Жертва? В памяти неожиданно ярко вспыхнула картина недавней схватки в Катрисе. Быстрый замах руки, пальцы уверенно выпускают направленное в цель оружие. Короткий полёт кинжала — смертоносный полёт, который должен оборвать жизнь…. В глазах бросавшего не было нерешительности, он знал, в чьё тело вопьётся серебряный клинок.
Можно простить, можно попытаться вычеркнуть из памяти, но тот бросок уже не отменишь и ничего не вернёшь, как бы ты этого не хотел. Тогда он даже не задумывался об этом, его время исчезало вместе с жизнью. Сейчас его слишком много. Так, что там говорил Мэтжер об одиночестве?
Ярси перевёл взгляд на собственные руки, с некоторым усилием разжал кулаки, вновь согнул пальцы и выпрямил. Человеческие руки, руки молодого мужчины, почти мальчишки. Но так только кажется. Мышцы зудят от напряжения, волнами расходятся под кожей, готовые в любой момент вздыбиться и превратить руки в подобие лап. Ногти рвут кожу, выпирают из пальцев, сгибаются в кривые лезвия ножей, они крепче и смертоноснее чем сталь…. Ярси вновь с силой сжал кулаки. Нет, не сейчас….
Он криво усмехнулся. И даже не это будет причиной его одиночества. Настоящее одиночество — это время. То время, что проносится сквозь людские жизни, завершая их одним финалом для всех. А ты будешь смотреть, как они исчезают, как могилы тех, кого ты знал, зарастают травой и превращаются в неприметные холмики. А потом не станет и их.
Его слух уловил звук шагов, Мида поднималась по лестнице, на ходу раздавая распоряжения слугам.
Ты слишком беспечна, колдунья. Или это только кажется? Ты привыкла играть чужими жизнями и судьбами, для тебя люди ничего не значат. Они лишь средство, расходный материал, который можно использовать и уничтожить….
Мида с улыбкой вошла в комнату и внимательным взглядом окинула спящих
Мида затрясла рукой, с удивлением разглядывая парня. Он колдун? Кто поставил ему щит такой силы?! Мэтжер? Её взгляд как магнитом притягивало его лицо, в его чертах было что-то неуловимо знакомое. Зачем он здесь, зачем его привёл Странник?
Она отошла на середину комнаты и взмахнула руками, снимая чары.
— Просыпайтесь, гости, я хочу показать вам город!
Ярси придерживал Вика под руку, вистольца сильно качало, словно он был пьян.
— Что-то меня ноги плохо держат, — бормотал он, пока они брели вслед за Мидой по длинной прямой улице, мощённой гладким, тускло блестящим чёрным камнем. С двух сторон выстроились богатые красивые дома, сверкающие причудливой отделкой. Где- то это была резьба, где-то немыслимая фреска, покрывающая все стены, а иногда позолота и драгоценные камни, искусным узором украшающие фасады. Каждый дом окружала резная ограда, и у каждой калитки, не смотря на день, горел яркий фонарь.
Встреченные ими люди сторонились их маленькой группы. Вот грузный мужчина поспешил сделать два быстрых шага к краю дороги, его глаза блеснули злым торжеством, и он мгновенно отвернулся. Две нарядные девушки, прогуливавшиеся с зонтиками, отбежали с их пути, проводив насмешливыми улыбками. Высокий парень, спешивший по своим делам, вдруг резко свернул с дороги и метнулся к ближайшей калитке, там он застыл, сверля их спины пронзительным взглядом.
Мида лёгкой танцующей походкой скользила впереди.
Вик оглядывался, в его глазах читалась тревога. Ярси сжал его руку, пытаясь успокоить, и удивляясь собственному безразличию к происходящему.
— Ярси, ты как?
— Нормально, — почти неслышно выдохнул оборотень, стараясь казаться таким же одурманенным. — Просто иди вперёд.
— Что со мной?
— Ты слишком восприимчив к магии.
— А ты? — вдруг быстро обернулась Мида. — Ты не так восприимчив?
Ярси отстранёно пожал плечами, твёрдо взглянул ей в глаза.
— Не знаю. Я ещё многого не знаю о себе, — он усмехнулся, совершенно не понимая, что с ним происходит и почему ему совершенно не важно, как отреагирует на его слова Мида.
Но колдунья лишь кивнула, её глаза блеснули загадочным светом, с мягкой улыбкой она развела руки в стороны, охватывая ими пространство вокруг.
— Посмотрите, гости, это главная улица нашего города. Эта дорога когда-то была путём в великое королевство. Сейчас она обрывается на окраине, но мы верим, что придёт время и она будет восстановлена. И это время приближается.
Колдунья быстро обернулась вокруг себя, на её лице сияла улыбка, словно она говорила о самом радостном событие в её жизни. А может быть, так оно и было.