«Странники» Судоплатова. «Попаданцы» идут на прорыв; Дожить до вчера. Рейд «попаданцев»

Рыбаков Артем Олегович

— Совершенно верно. Данные разведки говорят именно об этом. И их, эти данные, многократно проверяли.

— Если имитировать отход наших войск с позиций между Гомелем и Новозыбковым, то устоит ли немецкое командование от соблазна?

— А получится ли у наших командиров сделать такую перегруппировку без того, чтобы фронт не рухнул? — сварливым голосом спросил со своего места Маленков. — Не выльется это все просто в отступление, а то и бегство?

— Товарищ Маленков, вы так не уверены в наших кадрах? — Сталин быстро развернулся к члену Оргбюро ЦК. — Почему сразу бегство? Мне кажется, товарищ Шапошников предусмотрел что-нибудь для страховки при таком развитии событий.

— Совершенно верно, Иосиф Виссарионович! Уже сейчас отдан приказ об инженерном обеспечении в полосе Новозыбков — Стародуб. Почти все мосты там минируются, а при одновременном их уничтожении мобильность германских частей существенно снизится, что позволит нам вывести войска из соприкосновения с противником и отвести на заранее подготовленные позиции.

Есть также возможность создать резервную линию обороны по линии Елино — Семеновка — Буда-Северная, с опорой на водные рубежи. Для заполнения этой полосы обороны мы можем задействовать три стрелковые дивизии из резерва Ставки. Переброска их через Бахмач — дело трех-четырех дней.

— Кто-нибудь еще выскажет свои соображения по этому вопросу, товарищи? — спросил Сталин и, давая возможность участникам совещания собраться с мыслями, принялся раскуривать трубку.

— А если одновременно с отводом войск нанести удар кавалерийскими дивизиями от Гомеля на Шатилки и далее на Любань? — первым выступил начальник Оперативного отдела Генштаба Василевский. — Это заставит немцев направить часть сил своей 2-й армии на парирование угрозы и ослабит давление собственно на Гомель. Гудериан — личность увлекающаяся, поэтому весьма высока вероятность отрыва его правого фланга от пехотных дивизий, наступающих с севера на войска Ефремова, которые, в свою очередь, будут работать наковальней в случае наступления Еременко.

— Александр Михайлович, вы предлагаете послать остатки подвижных сил Ефремова тем же путем, что раньше наступала группа Бацкилевича? Вы не боитесь, что их постигнет та же судьба? — маршал всем корпусом повернулся к оппоненту.

— Но ведь 2-й кавкорпус вскорости должен прибыть на Центральный фронт! Так что говорить об «остатках» сейчас несколько неправомерно, Борис Михайлович! — Пока в спор начальника и подчиненного никто не вмешивался. — Опять же, Ефремову удалось создать достаточно прочную оборону по восточному берегу Сожи, да и противостоят ему пехотные части. А при удачном вводе маневренной группы мы создадим «зеркальное отражение» группы Доватора, что еще больше дезориентирует немцев. Места там непроезжие — болота кругом, так что механизация немцам не поможет. А пехота… А пехота пусть побегает за нашими конниками! К тому же в сообщении, которое вы мне показывали с утра, как раз и говорится об отсутствии крупных боевых подразделений в районе к югу от Могилева.

— Товарищи, — негромко прервал спорщиков Сталин, — насколько я понимаю, необходимо дать вам еще немного времени для окончательного рассмотрения всехвариантов?

— Нет, Иосиф Виссарионович, — в ту же секунду ответил маршал Шапошников, отлично знавший, как не любил вождь недостаточно подготовившихся докладчиков. — Товарищ Василевский отлично разбирается в оперативной обстановке и, возможно, сейчас добавит детали, поясняющие его позицию.

— Спасибо, товарищ маршал! Действительно, согласно свежей информации, немцы перевели в район Могилева крупные подразделения вспомогательных сил — так называемой Трудовой службы. При этом никакое крупное строительство в том районе не ведется. Проведя анализ, я пришел к выводу, что эти части замещают собой войсковые подразделения, которые с большой долей вероятности перебрасываются на фронт. Соответственно, те силы немцев, что остановили Бацкилевича, сейчас нам помешать не смогут. — Генерал-майор встал со своего места и подошел к начальнику Генштаба и Сталину. — С учетом того, что информация поступила из района, находящегося достаточно близко к району предполагаемого рейда и, как заверил меня Фитин, от источника, пользующегося доверием, я и высказал эту идею. Поделиться ею с вами до совещания, товарищ маршал, я просто не успел, за что прошу извинить.

— Борис Михайлович, теперь я вижу, что зря грешил на непроработанность вопроса. — Сталин пыхнул трубкой, на секунду окутавшись ароматным дымом. — Но все-таки буду настаивать на более тщательном обсуждении предложенного вами маневра. Отступление — штука такая… Пока же предлагаю послушать товарища Берию.

Нарком внутренних дел откликнулся практически в тот же миг:

— Сегодня, товарищи, я обращу ваше внимание на некоторые вопросы, вставшие перед нами за последний месяц. Один из них — танко-истребительные группы, товарищи. Все мы знаем, что нередко эти отряды достигают весьма серьезных результатов. Основой здесь является продуманное использование этих частей общевойсковыми командирами. Смена названия с «истребительных батальонов» на «танко-истребительные отряды» это не только замена одного названия на другое, но и переход от тактики оборонительной к тактике наступательной! Не отбивать врага, на тебя нападающего, а идти на территорию, временно занятую противником, и громить его там, в его логове, товарищи, — вот суть!

В то же время хочется отметить и некоторые недостатки во взаимодействии частей Красной Армии и «истребителей». Так, постоянно происходят задержки с выделением материальной части и боеприпасов по заявкам этих групп. К сожалению, наш Наркомат самостоятельно может обеспечить снабжение «истребителей» далеко не всеми видами боевых средств. И если органы отправляют запрос о чем-нибудь, это не просто так, по прихоти, а для общего дела, для победы над врагом. Потому предупреждаю вас, товарищи. С передачей во все низовые звенья! Имеющиеся случаи саботажа

будут рассматриваться, невзирая на лица. В частности, некоторые авиационные начальники отказываются передавать в диверсионные группы столь необходимый им термит. И если в 16, 19, 20-й и 24-й армиях с этим все в порядке, то в 21, 28-й и 50-й армиях дела обстоят не так радужно! Что же, «истребителям» у немцев термит теперь воровать? — нарком обвел взглядом присутствующих. — Еще хуже обстоят дела со средствами связи! Многие воинские начальники отказываются снабжать группы не только рациями, но даже и телефонами! Рокоссовский, Конев и Ракутин, наоборот, своей волей добились передачи нескольких радиостанций диверсантам и что получили взамен? Правильно! Очень хорошую разведку! Кроме того, что танко-истребительные отряды привязаны к моторизованным частям немцев, как говорится, «по должности» и, соответственно, очень помогают отслеживать перемещения этих, без преувеличения, самых опасных для нас врагов, есть и еще один момент, о котором хочу напомнить! Не знаю, поступили ли вам уже доклады об эффективности сегодняшних артобстрелов, но, по имеющимся у меня данным, на некоторых участках за счет грамотной корректировки и тщательной разведки целей удается достигать исключительных результатов. Так, к моменту начала наступления 16-й армии до половины артиллерийских средств противника было подавлено в результате предыдущих артналетов и диверсионных атак! Не мне вам объяснять, товарищи, насколько это облегчило жизнь нашим войскам с началом наступления! — Берия взял со стола стакан и сделал большой глоток. — Я полагаю, товарищи, что если повторить опыт генерал-майора Рокоссовского и включить в диверсионные группы артнаблюдателей, то результаты порадуют всех, кроме немцев!

После такого эмоционального выступления Лаврентий Павлович умело выдержал паузу и, еще раз освежив горло глотком воды, продолжал:

— Хотелось бы обратить ваше внимание еще на один неприятный момент, товарищи! — Никто не заметил, как в его руках оказался листок бумаги. — Как известно, за последнее время разработано несколько весьма эффективных средств для борьбы с фашистскими оккупантами. Кроме уже упомянутых термитных зажигательных зарядов мне хотелось бы упомянуть ФОНДы — фугасы осколочного действия, которые с одинаковым успехом можно применять как в тылу врага, так и непосредственно на фронте. Средство очень хорошее, товарищи. Иной раз заменяет собой тяжелый гаубичный снаряд. И именно поэтому его выпуск начат по заказу Наркомата внутренних дел до принятия на вооружение РККА. — Судя по тому, что в голосе наркомвнудела стал заметен кавказский акцент, Берия не на шутку разволновался. — За месяц только в Москве их изготовлено более пяти тысяч. И все они немедленно были направлены на фронты! А там с ними происходят очень странные вещи. Я бы сказал — недопустимые! Вот у меня в руках, товарищи, — нарком потряс зажатым в кулаке листком, — отказ! Отказ принять на хранение на армейский склад триста ФОНДов и двадцать больших шрапнельных фугасов. Подписана сия бумаженция военинженером второго ранга Пронским. И знаете, на каком основании отказ, товарищи? Для первых он отмазался тем, что они не приняты на вооружение, а для вторых — что устарели и сняты со снабжения! Вот так — и старому, и малому!

— Спасибо, товарищ Берия! — остановил чекиста Сталин. — Мне кажется, что товарищи поняли вашу мысль. Думаю, уже к завтрашнему дню вы совместно с представителями Наркомата обороны сможете выработать необходимые требования для улучшения взаимопонимания между вашими ведомствами. У меня к вам другой вопрос есть. Почему, как вы сказали, крайне эффективные средства диверсионной войны не выпускаются по линии НКБ? [175] Вы, товарищ Горемыкин, [176] что на это ответите?

175

Народный комиссариат боеприпасов (сокр. НКБ) — один из центральных органов управления в СССР с января 1939 г. по 1946 г., контролировавший производство порохов и боеприпасов (за исключением боеприпасов к стрелковому оружию, которые оставались в ведении Наркомата вооружения).

176

Петр Николаевич Горемыкин(16(29) июня 1902 г., с. Рождественское (ныне г. Поворино) Новохоперского уезда Воронежской губернии — 8 ноября 1976 г., Москва), — советский государственный деятель. Генерал-майор инженерно-артиллерийской службы (1944). Избирался депутатом Верховного Совета РСФСР.

С февраля 1938-го по февраль 1939 г. — начальник 3-го Главного управления наркомата оборонной промышленности СССР, февраль 1939-го — май 1940 г. — заместитель наркома вооружения СССР, май 1940-го — март 1941 г. — член Бюро по оборонной промышленности при СНК СССР, март 1941-го — февраль 1942 г. — народный комиссар боеприпасов СССР, февраль 1942-го — март 1946 г. — заместитель наркома боеприпасов СССР, март 1946-го — июнь 1946-го — заместитель министра сельскохозяйственного машиностроения СССР, июнь 1946-го — март 1951-го — министр сельскохозяйственного машиностроения СССР, июнь 1953-го — сентябрь 1954 г. — директор Государственного союзного НИИ № 642 в Москве, сентябрь 1954-го — апрель 1955-го — заместитель министра оборонной промышленности СССР, апрель 1955-го — май 1957 г. — министр общего машиностроения СССР, с мая 1957 г. — на пенсии.