Странники
Шрифт:
– Да, в самом деле!
– поддержал его волшебник.
– Чего так скромно? Давайте хоть отпразднуем встречу! Эй, дворец! Почему бездействуешь?!
Дворец обрадовался и тут же захлопотал, украшая пустынный зал и выращивая изящную, полупрозрачную мебель, выставляя на столик угощение. В воздухе разлилась плавная мелодия, запели чудные голоса. Но всё это как-то неуверенно, как будто жилище опасалось недовольства Хозяина.
– Да, Альваар...
– очнулся от размышлений Уилл, - Давайте хоть позавтракаем, или как там ещё...
Он кивнул на прозрачный потолок, сквозь
– Итак, что за проблемы?
– спросил Альваар, усаживаясь в кресло и с аппетитом принимаясь за еду.
Друга Пространственника трудно обмануть - он сразу заметил, что с Валентаем что-то не то. Джед тоже встревожился и посматривал на товарища с любопытством. А Уилл не спешил отвечать - он вспоминал недавние события, встречу с Пространственником в новом городе-гостинице, тот разговор в жилище будущей хозяйки города.
Сидели они тогда за таким же столиком, как старые товарищи, беседовали, радовались встрече. И вот разговор зашёл об Артефакте. Тон Пространственника сразу сделался чуть суше, как будто Искатель не хотел расспросов и в тоже время не желал лгать. Не так уж и неправ был Рушер, когда сказал, что для додонов нет разницы между ложью и нежеланием сказать правду.
– Скажи, Альваар, - прервал свое задумчивое молчание Уилл.
– Ты был свидетелем того, как погиб Джублаит? Ты видел вынос Артефакта из горы?
– Ну да, - немного удивлённо ответил волшебник.
– Кажется, мы об этом говорили...
– Сколько же лет тебе, Альваар?
– оторвался от еды Фальконе.
– Ведь это было более ста миллионов лет назад!
– Э, мой друг, - добродушно отозвался тот.
– Ты, кажется, забыл, что эти миллионы лет для меня не существовали. Ведь когда шагнул вот в это озеро после вашего ухода и оказался в жилье Варсуйя, для меня многое сразу изменилось. Поговорив с ней и рассказав, что будет через много-много лет, я направился к Порталу для гостей. Помнится мне, намеревался я вернуться на Лимбию и проведать ливорусы. Всё дело испортила морковь - вырвалась и побежала, а я за ней. Всё-таки первая удачно выведенная популяция! Догнать я эту паршивку не догнал, и, короче, все труды пошли прахом - триста лет селекции!
– разумная морковь погибла.
– Зачем тебе, Альваар, разумная морковь?
– смеясь, спросил Джед.
– А это вообще моё хобби - выводить разумные виды растений. Между прочим, ливорус тоже придумал я, - чуть обиделся волшебник на несерьёзность Джеда.
– А дальше что?
– терпеливо напомнил Уилл.
– А вот дальше - странность, - поведал Альваар.
– Дальше я себя не помню. Вернулся я в свою личность лишь после того, как снова попал в этот дворец - это на Рушаре. И тогда я понял, что пробыл в личности шаари Маркуса тридцать пять земных лет! Да, я родился там, на Земле, отцом моим был очередной шаари, а матерью - неизвестная женщина. Инстинкт привёл меня к Стамуэну, и я стал служить додонам, как служили все искатели. Я приводил к стенам Стамуэна много экспедиций, я видел и других шаари, которые, как я, шлялись по белу свету,
– Ты много приводил экспедиций к Стамуэну?
– тихо и серьёзно спросил Фальконе.
– Что-то около пяти-семи, - припомнил Альваар.
– Но почти все шаария забраковала. Она сердилась и приказывала им убираться. Некоторым она разрешала покопаться, но всё равно успеха не было никакого, а потом случались какие-нибудь неприятности, и люди уходили. Одна экспедиция погибла - даже костей не нашли. Искателям ведь не сообщали, зачем это нужно - привёл, и уходи. Только с вами мне было велено оставаться до самого конца.
– Наверно, потому, что Поиск был завершён, - проронил Уилл.
– Наверно, - кивнул Альваар.
– Только тогда я не понимал, что это значит. Я пытался спасти экспедицию, но ничего поделать не мог - сценарий был мне неизвестен. Я помню только, что недоумевал по тому поводу, что мне так тяжко оттого, что должно произойти с Уиллом.
– Да?
– изумился тот.
– Да. Я сразу понял, что ты Избранный, поэтому неудивительно, что ощущал отчётливо родство с тобой.
– А с Калвином ощущал родство?
– Нет, - решительно мотнул головой волшебник, - Вообще не понимаю, как я проморгал его. Только от шаарии мне стало известно, что он - тоже Избранный. Но шаария сильнее, чем шаари - ей виднее. И вот к какому выводу я пришёл, раздумывая над этим...
Друзья подняли головы в ожидании того, что скажет Альваар.
– Я полагаю, - медленно и задумчиво проговорил тот, - что это память будущего. Да, когда вы пришли ко мне тогда, когда шли через сельву юрского периода ко дворцу на облаках, и я обнаружил в твоем лбу, Уилл, Глаз Пространственника, ты как бы сделался для меня двойником Искателя. Вот это и определило все дальнейшие события - все пошло по жёстко заложенной схеме. Круговорот во времени. Я и сейчас не могу отделаться от мысли, что где-то за пределами пространства крутится бесконечно колесо событий, в котором вертимся мы все.
– Твоя жизнь как бы разделена на две части?
– уточнил любопытный Джед.
– До того момента, как ты пропал в Портале, и после того, как вновь родился на Земле уже в наше время? А между тем и этим сто миллионов лет?
– Ну да, - подтвердил волшебник.
– А сколько ты вообще живёшь?
– поинтересовался Валентай.
– Да, уж и не помню...
– призадумался Альваар.
– С тех пор как я познакомился с Пространственником, пару миллионов или больше.
– Пару миллионов?!!
– ахнули друзья.
– Ну да, а что такого?
– удивился Альваар.
– Я же не сам по себе, а с додонами. А это вообще бессмертные ребята.
– П-постой, Альваар, - даже начал заикаться от волнения Фальконе.
– Скажи, ты помнишь всё, что было в эти два миллиона лет?
– Конечно, помню, - удивился тот.
– Зачем жить, если не помнишь? И вообще, проблема бессмертия у додонов решена просто: происходит постоянно обновление тела - с их-то возможностями! Как бы постоянная перезапись, восстановление.