Странные игры
Шрифт:
– Жарковато сегодня, – ответила Робин.
– Уфф… Ну да ничего, сейчас сообразим. – Джимми затопал внутрь кафе. – Заходите, налью ему миску воды.
Робин и Менни проследовали за ним. В зале царила атмосфера запустения: столы и стулья покрывал тонкий слой пыли, да и воздух был затхлым. Интересно, Джимми посетил свои владения впервые за месяц?
Вскоре он вышел из заднего помещения с миской и собачьим печеньем в руках. Печенье пес тут же слизал, оставив на пальцах Джимми несколько капель слюны, и принялся шумно лакать воду.
–
– Да нет, спасибо.
– С того самого дня ни разу с тобой не общался, – угрюмо пробормотал Джимми, поглядывая на собаку. – Не могу найти себе места: стыдно за то, что устроила моя племянница…
Старик не пытался отказаться от родства с Элли. Мог ведь просто назвать ее по имени, а все же сказал «племянница». Мог и вообще ничего не говорить.
– Вы в этом не виноваты, Джимми.
– Тут долго можно обсуждать, кто виноват. Я и сам много думал, и с родственниками не раз спорил… – Он нахмурился, сдвинув кустистые брови. – Не хочу тебе пересказывать.
Робин кивнула.
– Когда планируете открыться?
– Не знаю… Все сложно, Робин. Каждый раз, как сюда захожу, возвращаюсь мыслями на несколько лет назад. Элли тогда еще здесь не работала, и я порой нанимал местных подростков, а иногда управлялся сам. И всегда все было нормально. Но когда она появилась… – Джимми вдруг замолчал, затем откашлялся и продолжил: – Я ведь знал, что Элли – не самый добрый человек, однако приятно, когда кто-то из семьи рядом. Такая она норовистая и энергии хоть отбавляй. Честное слово, подумывал взять ее в долю – знаете, превратить кафе в общий семейный бизнес… – Он пожал плечами.
– Мне очень жаль, – мягко сказала Робин.
– Навещаю ее в тюрьме, – рассказывал Джимми. – Последний раз приходил два дня назад, обещал, что на следующей неделе опять появлюсь. А ее родители… Моя сестра не желает иметь с Элли ничего общего. Получается, мать отказывается от дочери – разве это правильно? Даже если дочь совершила нечто ужасное…
В уголке его глаза блеснула слезинка.
– По-моему, правильного ответа тут нет, Джимми. Все зависит от матери. Или от отца. Вероятно, сейчас они злы на Элли, но время лечит. Конечно, им тяжело.
– Не знаю, у меня ведь детей нет… И тем не менее – по-моему, поступки человека в сложных обстоятельствах показывают, чего он стоит.
– Важно все, что мы делаем в повседневной жизни, Джимми.
Он тяжело вздохнул.
– Моя сестра вечно отчитывала Элли. Та часто попадала в неприятности в школе и, по рассказам своей матери, всячески лгала, пытаясь уйти в сторону от тех проблем, которые сама и создавала. Я-то всегда ее поддерживал, а теперь думаю – наверное, сестренка была права. Возможно, племянница лгала всю жизнь. Или, может, стала такой, потому что родители никогда не подставляли ей плечо… – У Джимми сдавило горло.
– Какая уж теперь разница…
– Да, наверное, никакой. Как вышло,
– Ну да.
– Знаешь, Робин, возможно, мне станет легче, если я не буду навещать Элли. Хотя бы какое-то время. Подержусь немного в стороне… – Он покачал головой. – Правда, все это только слова. Не смогу я так поступить. Каждый раз ухожу, а она меня спрашивает, когда теперь появлюсь… И я сознаю: не сумею просто взять и бросить девочку.
Джимми и не догадывался, насколько хорошо Робин его понимала.
– Семья есть семья… – Она слабо улыбнулась. – Что бы ни происходило, семейные узы никуда не денешь, правда?
Джимми тихонько, грустно усмехнулся.
– Да, пожалуй…
Робин пожала ему руку.
– Так или иначе, – сказал старик, повернувшись и подхватив с пола веник, – не знаю, смогу ли вообще снова открыть кафе. С другой стороны – сколько можно держать его на замке? Возможно, кому-нибудь сдам – пусть работает… Горожанам требуется местечко, где можно посидеть и выпить горячего кофе.
– А что, неплохая идея! – оживилась Робин. – Наймите на некоторое время молодого управляющего, пока не придете в себя.
– Угу… – неуверенно пробормотал Джимми.
– Пусть готовят современные напитки, а мы представим, что живем в большом городе. На прошлой неделе ходила с приятелем в «Старбакс» – пила там чай с ванильным сиропом, миндальным молоком и приправой из сладкой тыквы. Фантастическая штука! Неплохо бы и здесь организовать нечто в этом духе.
В глазах Джимми появилось отвращение, Робин же мечтательно продолжила:
– Или кофе со льдом и сиропом из ириса, а поверх – пеночка из холодного соевого молока… В колледже часто такое заказывала.
– Погоди-ка…
– О, а еще как-то пробовала карамельный латте…
– Сядь, Робин! – сердито указал на стул Джимми. – И впредь не произноси здесь такие словечки! У меня тут уважающая себя фирма.
Она робко присела на барный табурет, а старик, покачивая головой, скрылся за стойкой и включил кофемашину.
– Сейчас сварю тебе кофе, – пробурчал он. – Хороший кофе! Первая чашка – за счет заведения. Хочу убедиться, что ты еще помнишь, каков на вкус настоящий благородный напиток.
– Мне черный, пожалуйста, – пискнула Робин.
– Конечно, конечно…
Джимми колдовал за стойкой, что-то бормоча под нос. Его движения вдруг стали четкими, и усталого выражения на лице как не бывало.
Робин довольно откинулась на спинку. Кто же откажется от черного, словно деготь, фирменного кофе Джимми…
Глава 58
Психотерапевт Клэр попросил ее выполнить специальное упражнение: измерить свою тревогу по десятибалльной шкале. Однако, похоже, десяти баллов было явно недостаточно. Иной раз тревога одолевала настолько, что точно зашкаливала. Какие десять? Сто, тысяча! И все же упражнение имело определенный смысл.