Странные приключения Ионы Шекета. Книга 1
Шрифт:
И я прочитал бедняге лекцию по нетрадиционной астрологии, доведя его до состояния отупения. Затем я собственноручно зачеркнул на карте название «Корова», начертал «Дракон» и отправился на «Пигалицу» докладывать клиенту о выполнении задания.
— Успокойтесь, — сказал я ему. — Согласно новой натальной карте ваша бабушка на том свете обучает сейчас души игре на флейте. А в очередной инкарнации она будет одной из самых красивых женщин на планете Варга Подкорки. И уж тогда сумеет отомстить обидчикам! Если, конечно, — добавил я, подумав, — она вспомнит, кем была в прошлой жизни.
— Как вам это удалось, Шекет? — зачарованно
— Ах, оставьте, — смущенно сказал я. — Если вы действительно в восторге от моей работы, можете утроить положенный гонорар.
— Благодарность, Шекет, — заявил клиент, — должна быть искренней, а деньги все портят.
Я вынужден был с ним согласиться, хотя не всегда деньги свидетельствуют о материальном достатке.
Я И МОЙ АСТЕРОИД
— Почему бы нам не рассчитать натальную карту планеты Фаэтон? — как-то спросил меня компьютер, и это предложение показалось мне не только здравым, но даже полезным для моих астрологических изысканий.
— Давай, — сказал я, чем навлек на свою голову неисчислимые беды.
К слову сказать, планеты Фаэтон сейчас нет — вместо нее на орбитах между Марсом и Юпитером болтается огромное количество больших и малых камней. А нет сейчас планеты Фаэтон по той простой причине, что в полдень по мировому времени 21 августа 872177335 года до Новой эры тамошние аборигены решили провести эпохальный опыт по обнаружению заряда черной дыры НД4586. Когда я служил в Зман-патруле, то сам наблюдал как-то за фаэтонцами, готовившими свой грандиозный опыт. Хорошие были существа, приятные на цвет — такие голубенькие, похожие на молодых крыс с тремя хвостами. Очень мирная планета, никаких войн, зато неуемная научная любознательность. Она их и сгубила. Планета взорвалась в тот момент, когда Главный ученый Фаэтона некий Бурумукар Преподобный надавил носом на кнопку включения прибора, название которого я не запомнил по причине его полной непроизносимости.
Ах! — и планеты не стало.
В первом приближении я мог и сам сказать, что должно было случиться с погибшим Фаэтоном в потустороннем мире. Ведь планета взорвалась, когда Марс находился в соединении с Юпитером, а оба были в противостоянии по отношению к Солнцу, в то время как Луна переходила из Водолея в…
Короче говоря, по моим предположениям, Фаэтон ждала блестящая посмертная судьба — я полагал, что в том мире дух этой планеты должен был проявить признаки гениальности.
Пребывая в прекрасном расположении, я пропустил момент, когда расчет закончился, и пришел в себя только после того, как ощутил неприятный запах — обычно именно таким способом мой компьютер привлекал к себе внимание.
— Ну! — сказал я, зажав нос пальцами. — Чем порадуешь? И перестань вонять, ради Бога!
И тут я услышал такое…
— Бывшая планета Фаэтон, — произнес компьютер гнусавым голосом, — распалась во время взрыва на восемнадцать миллиардов семьсот тридцать два миллиона сто пятнадцать тысяч и девятьсот девяносто девять обломков. Поскольку в свое время Фаэтон играл очень важную роль в натальных картах людей…
— О чем ты говоришь? — воскликнул я и замахал руками, отгоняя запах. — Каких людей? В то время по Земле бегали динозавры!
— Это не имеет значения, — философски
— Допустим, — неуверенно произнес я. — Продолжай.
— Так вот, я и говорю, что Фаэтон был важной планетой для составления натальных карт. В потустороннем мире он выполнял аналогичные обязанности. Фаэтон дожидался новой инкарнации, а в нашем мире оставались его обломки в количестве восемнадцать миллиардов…
— Да-да, — поспешно сказал я, — число это я запомнил, можешь не повторять.
— Но вы не подумали о том, что жителей на Земле сейчас восемнадцать миллиар…
— Черт побери! — вскричал я, поскольку до меня только в тот момент дошел трагизм положения, в котором оказалось человечество.
Действительно, пока число обломков Фаэтона превышало число людей, за судьбу которых они отвечали, жизнь землян зависела от расположения астероидов на их орбитах лишь вероятностным образом. Как говорится, астрология предупреждала, но не настаивала, и каждый человек имел свободу выбора, которой и пользовался обычно с вредом для себя. Но в тот момент, когда число людей сравняется с число астероидов, астрология перестанет быть наукой о вероятных событиях! У каждого человека окажется «свой» астероид, который и будет определять судьбу совершенно однозначным образом. И если завтра, скажем, астероид 4 554 288 столкнется с астероидом 7 885 653, то два человека, за чью жизнь эти камни ответственны, погибнут в дорожной аварии или ином трагическом происшествии!
— Когда? — хриплым голосом спросил я.
— Что когда? — удивился компьютер.
— Когда число людей на Земле сравняется с числом астероидов?
— Э-э… Я не имею точных данных на сегодняшний день о приросте населения и величине смертности…
— Приблизительно! Хотя бы с точностью до года!
— Почему года? — обиделся компьютер. — Могу и с точностью до суток. Но вот час предсказать я бы не смог, потому что…
— Так когда же, черт побери? — вскричал я.
— Семнадцатого июля две тысячи восемьдесят третьего года, — был ответ.
Я мгновенно произвел в уме несложный расчет, и волосы на моей голове встали дыбом. Трое суток! Именно столько времени оставалось в запасе у человечества до того момента, когда люди полностью потеряют свободу воли и вынуждены будут жить только так, как определит расположение 18 миллиардов астероидов! И где-то среди этих камней болтался в небе астероид номер какой-то, который следовало бы назвать именем Ионы Шекета. Моим именем! И я буду привязан к этому камню, как раб к веслу на галере, и вынужден буду делать только то, что определит мне расположение моего астероида на фоне зодиакальных знаков и прочих планет.
Трое суток! Будь у человечества в запасе хотя бы год, можно было бы отправить в пояс астероидов экспедицию, размельчить с помощью лазерных пушек эти проклятые камни в песок и пыль и таким образом изменить нашу общую судьбу. Но — три дня! За такой срок я даже не успею убедить правительство Соединенных Штатов Израиля в своей правоте. Наш премьер Изя Барский наверняка скажет, что я гоню волну, лидер оппозиции Ося Каплер заявит, что я, как обычно, фантазирую, а члены кнессета начнут обсуждение, которое продлится ровно столько времени, сколько смогут выдержать парламентарии без еды и питья…