Странный инцидент в культе
Шрифт:
Тот, улыбаясь, шепнул:
– Может, все-таки ко мне?
Вика, сглотнув слюну, ответила:
– Не, нет, – и случайно покосилась на брюки его, там ножны с рукояткой, кажется, знакомой. Она снова в обморок свалилась, тот, улыбаясь, взяв на руки ее, куда-то пошел. И, улыбнувшись, шепнул:
– Может, да, а? Милость сладкая.
Вика очнулась через сколько-то часов непонятно где, висит на стене телевизор большой, колонки стоят. Она на большой кровати лежит, что даже уместятся на этой кровати пятеро где-то, круто, но и в другую очередь не особо круто.
Она
– О, сладость, уже очнулась, извини, что все же привез тебя к себе, пока ты в отключке была. Никто же не ответит, можно или нет, – и, подойдя, присел к ней.
Она смотрит на него: в одних брюках и без рубашки. Она сглотнула слюну, сидит, едва сдерживаясь. Она так и думала, что у него будут руки накаченные и пресс тоже, но то, что немного с кубиками на животе, а-а-ах. «Спасите меня, кто может! Тащите огнетушитель, я горю!»
Ринат, улыбнувшись, свалив ее, обняв, впился губами в ее, они целуются, затем стали целоваться, едва не пожирая в поцелуях друг друга. Вика, обнимая и прижимая его к себе, едва не сжирает его в поцелуях. Тот, улыбнувшись, говорит:
– И сколько это у тебя не было парня?
Вика сказала:
– Какая разница вообще? Все, не хочу ничего.
Тот, улыбаясь, смотря на нее, расцеловав все лицо, стал целовать ее шею. Вика, кое-как сдерживаясь, пытается не обнимать его вообще. Как он узнал, что ее слабое место там?
Ринат, улыбнувшись и взглянув на нее, шепнул:
– У тебя, кстати, парень есть? Можно я им стану, если нет? – и, улыбаясь, снова поцеловав шею ее, улыбнувшись, лизнул в придачу.
Вика говорит:
– Прекрати, пожалуйста.
Тот впился снова губами в ее и, обняв ее, целуя взасос, перестав обнимать, начал расстегивать ее рубашку. Вика пытается освободиться и не давать расстегнуть рубашку. Она застегивает кое-как, тот расстегивает и, распахнув рубашку, она запахнула. Тот, улыбнувшись, шепнул:
– Сладость, ты чего, не хочешь, что ли? Вроде напротив даже, очень хочешь.
И, едва не оторвав пуговицу, резко расстегнув, сорвал с нее рубашку и швырнул ее, попал на вешалку каким-то образом.
Вика, сглотнув слюну, отпихнуть его пытается. Тот впился снова губами в ее, они целуются, Вика сопротивляется, тот шепнул:
– Не надо, милая, не сопротивляйся, это бесполезно. Ты не сможешь все равно это делать, не отталкивай меня от себя, я же люблю тебя. И еще тогда, когда мы стояли все вместе, я уже влюблен в тебя был, милая, – и снова заткнул рот поцелуями взасос и, обняв ее, целуя, расстегивает лифчик и, обнимая ее и целуя, навалился на нее всем телом, прижимая к постели. Вика уже не сопротивляется, да и сложно это делать, в придачу устала чего-то.
Тот, расстегнув лифчик, сорвав, швырнул тоже на вешалку. Она попыталась свалить, тот, накинувшись на нее, впился губами в ее, прижимая к постели вновь.
Ринат, всю расцеловывая, и шею стал целовать в придачу, облизывая. Вика не смогла долго держаться и, обняв его, прижимает к своей шее. Тот, улыбнувшись, шепнул:
– Давно бы так, сладкая конфетка моя.
«Как бы я мечтала
А с другими парнями возбуждало, но не особо. Или же вообще не возбуждало. Тот, спускаясь все ниже и ниже, все обцеловал, и облизал и, спускаясь ниже, взглянув на нее, сорвал юбку вместе со стрингами, и, раздвинув ноги, кинувшись к одному месту, стал делать страстный куни. Вика сперва отпихивала и пыталась убрать его голову оттуда, а спустя минуту, наоборот, стала прижимать к одному месту, офигев.
«Я едва не сгораю, как свечка, тот, взглянув на меня, продолжает. Я нечто с ним творю, схватив за голову, затем руки убрала, подумав: "Чего я творю?"» Тот, улыбаясь, взяв Викины руки, положил снова на свою голову и снова принялся страстно делать. Она убрала, тот, не отвлекаясь от процесса, схватив ее руки, снова положил.
Через минут пять Вика вообще еще сильнее ноги раздвинула и задрала в придачу. Ринат, взглянув на нее, прервавшись, улыбнулся и шепнул:
– А сама не хотела ко мне поехать и сопротивлялась еще. Знаешь, сладость, ты лучше всех, ты просто супер, хотя я не делал такое ни одной девушке, кроме тебя.
И, снова припав страстно к одному месту, продолжил. «Я уже не могу». И, убрав руки от его головы, положила на постель и, схватив постель, сжимает в руке. Тот продолжать стал круче, чем до этого. Там уже стоны раздаваться стали. Ринат, улыбнувшись, навалившись на нее, впился губами в ее. Они целуются, она не замечает вообще, что лежит с раздвинутыми ногами. Тот, целуя, обнял ее. Они целуются и обнимаются. Она почувствовала, как страстно вошел в нее.
Вика взглянула на него, тот шепнул:
– Прости, не мог сдержаться, да и ты лежишь так удобно, и сама, кажется, не против была.
Вика хотела треснуть пощечину, но треснула слегка только и, страстно обняв, прижала его к себе. Тот, хихикнув, шепнул:
– Ты же сильную пощечину хотела треснуть, ладно, заслужил, можешь треснуть и в ответ не получишь ничего, имею в виду сдачу.
Вика, прижав его к себе, лежит, слезы потекли. Тот шепнул:
– Чего ты, сладость? Ничего не будет от одного раза, хотя бывает такое, не спорю, но не волнуйся, если не хочешь, может и не быть ничего.
Она шепнула:
– Мне все равно, врачи сказали, что, возможно, один шанс к 50, что может что-то быть благодаря бывшему.
Тот, улыбаясь, сказал:
– Ты веришь той дуре, которая повесилась потом? А другая прыгнула из окна? Хочешь, я переверну это все в то, что ты поверить успела? Со мной у тебя все получится, и я тебя не брошу, как делали другие, и не уйду от тебя.
– Хватит! Перестань! Я наслушалась от многих этого и не верю больше.
Ринат шепнул:
– Не веришь другим, но мне поверь, не сравнивай меня со всеми, я не многие и не все, я говорю, я правда люблю тебя.