Странный мир
Шрифт:
— Ты Кузя, не переживай так сильно. — успокаивает его Нат. Из норвежского китобойного порта тревожную группу вышлют. Видишь, — он показывает на синоптическую карту, — там сейчас море спокойное. А наш кораблик, что сюда бежит, похоже, заштормует в океане, так что, наберитесь терпения и слушайте, что говорят местные жители. В этих краях ветры всё сносят, поэтому готовьтесь пережидать непогоду в бункерах.
Ласково светит солнце, масса птиц охотится на рыбу в море, а на юго-западе горизонт затягивает марево — предвестник зарождающегося урагана.
Натин
Не стоит забывать и того обстоятельства, что дорога от одной метеостанции до другой, это более десятка километров крутых горных троп, оказаться на которых в непогоду рискованно. Так что, при возникновении опасности возникновения урагана, все расходятся по укрытиям, а аппаратуру частично снимают и прячут. Вот и сейчас на наблюдательной площадке только один телескоп, через который идёт фотографирование облачности. Он маленький. Снять его с прочной турели и укрыться с ним в бетонной траншее — дело нескольких секунд.
А на кухне сейчас — центр бытия. Нат крутит ручку мясорубки, а Коулько с Ширяем месят тесто. Для этого у мальчишек явно недостаточно силы, поскольку тесто требуется очень крутое. Это ничего. Фарш уже почти весь выполз через решётку, осталось прогнать вслед за ним ржаную корочку, и можно доводить до кондиции солью и мелко порубленным луком. А потом за несговорчивый тугой ком примутся руки взрослого мужчины.
— Нат, а сколько тебе лет? — вопрос срывается с уст девочки неожиданно для неё самой.
— Шестьдесят пять, я уже старенький.
— Да нет, ты еще очень даже ничего. Привлекательный такой мужчина, — кто тянет её за язык? С тех пор, как она оказалось в среде этих людей, в ней многое изменилось, и этот процесс продолжается. Но молчать в присутствии старших её учили с тех пор, как она научилась говорить.
— Рад, что способен нравиться юным леди, — ухмыляется Нат. — Если речь о физических кондициях, то дела мои ещё не очень плохи. А вот с гибкостью ума уже начались проблемы. Груз прожитого и совершённого — штука специфическая. Склонность к взвешенной, сбалансированной деятельности — великая вещь. И великий груз, — мужчина понимает, что рассуждения его — не детского ума дело, но, кажется, накипели и рвутся наружу мысли. — Полвека страна наша прирастала и людьми, и землями. Искали мы других, встречались, оказывали помощь и встраивали всех в своё бытиё.
А тут появились данные о том, что неизбежно столкновение с другими, такими кто жить, как мы не захочет. Кто силен и многочисленен, живёт неведомо где. И я растерялся.
Нат замолчал, налегая на тесто. Заговорил Коулько.
— В Северной Америке
— Верно. А знаешь почему?
— Не знаю. Расскажи.
— Хм! — Нат слегка озадачен. Однако раз напросился, делать нечего. — Каждый из наших людей обучен тому, чтобы жить хоть бы и сам по себе. Но не хочет. Потому, что желает иметь возможность обратиться к врачу, отдать детей в школу и заниматься чем-нибудь более интересным, чем добывание пищи и шитьё одежды. Те, кто любит выращивать овощи или возиться с животными наоборот, не получают удовольствия от своих успехов, если плоды их трудов никто не ест. Отвезти ребёнка в школу за двести километров — не проблема. А за тысячу?
Понимаешь, в любом районе нашего расселения приходится создавать своё хозяйство, учебный и медицинский центр, думать о путях сообщения и внутри района, и самих этих районов между собой. Ну, вот скажем, радиостанции делают всего в двух мастерских, шелк — в трёх. Порох — в одном, а лекарства в десяти, но в каждом только десятки видов из сотен нужных. Поэтому, создавая любое поселение, мы некоторое время снабжаем его многим важным, пока производство этого самого там не наладится. А кое-чем — всегда. И эти работы — труд многих людей. А людей на все желаемые и даже необходимые места не хватает.
Сейчас понятно, что, создавая очаги человечества в бассейне Оби и Енисея, в Скандинавии и в серединной части Европы, мы напрягли все свои возможности на направлениях, легко достижимых, удобных. А вот Северную Америку отложили «на потом». Кстати, до сих пор неясно, правильно, или неправильно мы поступили. Дело в том, что в Атлантике часто штормит. Поселение на восточном побережье этого материка может часто терять сообщение с остальным нашим миром, кроме радиосвязи конечно. Но невозможность оказать помощь — фактор тревожный.
— Получается, для того, чтобы направить в те места людей для обстоятельной сухопутной разведки, нужно иметь там поселение, которое способно и обеспечить себя всем необходимым, и выручить попавших в беду изыскателей, — констатирует Коулько.
— Похоже, без этого нам не обойтись, — соглашается Нат.
Шторм собирался с силами ещё сутки. Всё это время народ держался неподалеку от укрытий и ничем особым не занимался. А потом началось. Собственно Натин уже давно потеряла счёт ураганам, пережитым ею за четыре месяца пребывания на Пико. Этот оказался рядовым — изломал и повырывал из земли кустов и деревьев не больше, чем обычно.
А вообще для неё так и осталось загадкой, как здешние птицы переживают такие периоды. А особенно их гнёзда. Она уже сообразила, что занятия орнитологией её интересуют всерьёз. Область эта неисчерпаема, а на всю их страну имеется всего шесть книг по теме, и знает она их почти наизусть. Кстати, восемь коротких статей о здешних пернатых для определителя она приготовила, Коулько даже грамматические ошибки поправил и добавил два рисунка, а Ширяй придумал для одной неизвестной птички замечательное название — «шнырялка».