Странствие Сенора
Шрифт:
К тому времени Холодный Затылок развернулся и встретил двух смердящих воинов, вооруженных топорами. Оба топора должны были сойтись примерно в том месте, где находилась голова Незавершенного, но тот успел отрубить руку одному мертвецу и, защищаясь, подставить меч под медленно проведенный, но очень сильный удар второго.
Этот удар почти вышиб клинок из руки герцога, к тому же он слишком поздно заметил глонга, атаковавшего сзади… Шаг в сторону – вот и все, что он сумел сделать, прежде чем скользящий удар мечом обрушился на его плечо. Яростный звон Поющей Шкуры возвестил о том,
Последний удар отбросил его на несколько шагов, почти на одну линию с женщиной, прятавшейся за его спиной, и он мельком увидел ее искаженное отчаянием лицо. Но на его теле пока не было ни единой раны, и Сенор мысленно возблагодарил Монаха за подарок, спасший ему жизнь. Впрочем, неравный бой только начинался.
Глонг, оставшийся безоружным, склонился над отрубленной конечностью и наступил на нее ногой. Затем схватил топор уцелевшей рукой и выдернул его из судорожно сжатого кулака. Сенор ясно видел, что пальцы отрубленной руки зашевелились, пытаясь во что-нибудь вцепиться…
И все-таки глонги были плохими солдатами. Сила, которая их направляла, оказалась далекой от совершенства. Медлительные и незрячие в обычном смысле этого слова, они сражались как сомнамбулы – тупо, однообразно и безразлично. Единственным их преимуществом была неуязвимость. Тем не менее они преподнесли герцогу хороший урок, и теперь он делал все, чтобы уйти от сокрушительных ударов, одновременно стараясь нащупать слабые места вонов-трупов.
Но эта схватка не могла продолжаться бесконечно. Мертвецы не знали усталости, а Сенор чувствовал, что с каждым шагом его тело все больше наливается предательской тяжестью. И все же он нанес глонгам ощутимый ущерб. Трое из них лишились голов – и только это наконец избавило герцога от их назойливого натиска. Обезглавленные тела еще долго топтались в чаще, натыкаясь на стволы, проваливаясь в ямы, обламывая сучья и наполняя воздух ужасным зловонием…
Одна из отрубленных голов впилась зубами в сапог герцога, когда он случайно оказался рядом. Содрогаясь от омерзения, Йерд отбил ее мечом, выломав гнилую челюсть, но пропустил при этом еще один мощный удар топором, который швырнул его в густые заросли кустарника.
Сенор выбрался оттуда, уклоняясь от клинков и пытаясь отыскать взглядом женщину. Потом он увидел, что два глонга почти схватили ее. Она была раздавлена паническим ужасом и уже не пыталась бежать от них. К ней тянулись лиловые пальцы с длинными кривыми ногтями, отросшими после смерти. Они были похожи на змей с птичьими клювами…
– Где же ваша магия, герцог Йерд?! – закричала она в отчаянии.
И в этот момент все кончилось. Мертвые лица повернулись к нему и застыли, как будто глонги прислушивались к внезапно наступившей тишине. Только ветер шелестел в верхушках деревьев и далеко в лесу бродили безголовые тела. Сенор ожидал чего угодно, только не этого.
– Ты произнесла имя Йерда? – спросил наконец один из глонгов голосом, похожим на скрежет металла о камень. От его связок мало что осталось, и речь была почти неразличимой.
– Я и есть герцог Йерд, – заявил придворный Башни, благодаря судьбу за внезапно дарованную передышку.
Мертвец
Лилово-зеленое раздутое лицо глонга, покрытое трупными пятнами, плавало перед ним как воплощение кошмара. Герцога не покидало ощущение, что из глазных впадин трупа его рассматривает кто-то, но там шевелились только слепые черви…
Рука глонга медленно поднялась, и гниющие пальцы коснулись лица Сенора. Несколько последующих мгновений показались тому вечностью, проведенной в аду. Пальцы мертвеца скользили по лицу, будто изучали его форму…
Дышать герцог начал только тогда, когда труп отвернулся.
– Это Йерд, – тяжело упали в тишину слова глонга.
Мертвецы издали долгий тоскливый стон, который сковал льдом внутренности Сенора и заставил его болезненно поморщиться.
– Тогда освободи нас от старого проклятия! – проскрипел один из глонгов, и вой, исторгнутый одновременно четырьмя мертвыми глотками, оказался ничем иным, как мольбой.
Тот, кого называли здесь герцогом Йердом, решил извлечь из своего неожиданного возвышения наибольшую пользу.
Он подошел к женщине, которую такой поворот событий, похоже, удивил гораздо меньше, чем его самого. Она уже стучала зубами от холода, и он набросил на нее Поющую Шкуру, не думая о том, что Шкура может убивать.
– Кто ты? – спросил он тихо.
– Я Лаина, дочь Згида, сына Грофа, одного из твоих верных слуг. Там, – она махнула рукой в неопределенном направлении, – осталась моя карета. Мы ехали в Горкиду из колодца Тагрир, когда напали глонги…
– Кто такие глонги? – перебил ее герцог.
Она посмотрела на него с недоумением, словно он обнаружил незнание вещей, известных каждому младенцу. Сенор уловил смутное подозрение, промелькнувшее в ее глазах, и заметил, что она внимательно разглядывает его меч, обруч на голове и доспехи из хитина.
– Я многое забыл… Ведь прошло так много времени. – Он неуклюже попытался объяснить ей то, что вообще можно было объяснить. – Тебе придется кое о чем рассказать мне.
– Где ты странствовал, герцог Йерд? – печально спросила Лаина, и он понял, что женщина окончательно пришла в себя. – Я не узнала бы тебя, если бы не портреты, хранящиеся в колодце Тагрир и знакомые мне с детства… Я родилась спустя много лет после того, как ты исчез из Земли Мокриш. Однако ты по-прежнему молод и, наверное, бессмертен… Это так странно…
Сама того не ведая, она ступила на скользкую почву. Он решил действовать напрямую.
– Кто вы такие? – обратился герцог к неподвижно стоящим глонгам.
Один из них ответил под аккомпанемент печального воя остальных:
– Мы – проклятые воины-глонги, принужденные черным колдовством возвращаться к жизни в Земле Мокриш и сражаться ночами до наступления Мертвых Времен. Мы не можем умереть от ран и обречены на вечные страдания…
– Кто же проклял вас, несчастные мертвецы? – спросил герцог, когда стихли сокрушенные вздохи трупов.