Странствие во тьме
Шрифт:
— Презренным крестьянам? Ты не можешь так поступить, скверный мальчишка, я должна находиться среди людей своего сословия, а ты князь.
— О, черт тебя возьми, — произнес тихо Ветле сквозь стиснутые зубы.
На этом бурный диалог закончился. Быстрый бег не давал им возможности разговаривать. Изодранная и грязная ночная рубашка Эсмеральды закручивалась вокруг ее ног, черные растрепанные волосы танцевали у нее на спине, но она не забыла свое высокое происхождение.
«Дрянь девка», — зло подумал Ветле.
Однако
* * *
«Говорил я тебе, неуклюжий идиот, что нужно беречь глаза!»
«Я думаю, что сам глаз не поврежден, я кое-что вижу, как в тумане. Но больно, больно, очень больно».
«Ты никогда не знал, что такое боль, лентяй! Тебе ничего о ней неведомо, так как ты не был у источников жизни и не пил воду зла. Никакая боль на свете не сравнится с той. Поэтому кончай возиться с самим собой и отправляйся дальше!»
«Зрение у меня нечеткое, ничего не вижу».
«У тебя же два глаза, — холодно прозвучал в мыслях Эрлинга Скогсруда голос его великого господина и мастера. — Кончай отлеживаться, отправляйся сейчас же в погоню, иначе я накажу тебя и уничтожу!»
«Я убью его за это!»
«Убьешь, убьешь, но сначала достань ноты, это важнее. Побеспокойся сначала о своей безопасности, а уж потом отправишь этого негодяя на тот свет. Ну, отправляйся в путь!»
«С огромным удовольствием, великий мастер! С огромным удовольствием я откручу башку этому цыпленку!»
«Побеспокойся о том, чтобы он с тобой не сделал этого».
Человек в панцире болезненно рассмеялся. Такая смешная мысль.
* * *
Молодые люди страшно устали, но не смели останавливаться и отдыхать. Ветле, безмерно возмущенный наглостью девчонки и насмерть испуганный тем, что Панциреносец догонит их, тащил девчонку за собой, злясь на то, что вынужден возложить на себя эту дополнительную обязанность, хотя у него и без этого есть, о чем подумать. Они далеко продвинулись по основной дороге.
Что будет, если им придется свернуть в болото…?
Он вздрогнул, взглянув на эту вонючую, чуть поблескивающую пучину с обеих сторон дороги. Здесь не было ни одного дерева, только отдельные кусты высокой травы между засасывающими местами трясины, и луна освещала все это так, что создавалась необыкновенно жуткая картина иного, потустороннего мира.
Оказаться в нем!
Только птицы и ползучие гады могли выжить там.
Но вот дорога уже начинает подыматься в горы, и Ветле вздыхает с облегчением. Никогда, никогда больше он не пойдет в замок с мертвой деревней!
И пока никаких признаков человека в панцире. Ветле осмелился оглянуться назад. Дорога пуста.
Грудь болела, а девчонка дышала со свистом и огромным напряжением.
Но есть ли у них для этого возможности? Разве что усесться на дороге и ожидать смерти от ужасного человека в панцире!
Они были настолько измотаны, что в глазах темнело. Ветле думал о своем родственнике Эрлинге Скогсруде. Если бы он смог спокойно побеседовать с этим несчастным с глазу на глаз! Посочувствовать ему, попытаться наставить его на путь истинный, пожелать ему счастливого возвращения в клан Людей льда. Может быть, это смягчило бы жестокий характер этого существа?
Но Ветле инстинктивно чувствовал, что Эрлинг Скогсруд был сделан из того же теста, что и Ульвар. Трудновоспитуемый. Слишком глубоко погрязший в своем проклятии и запутавшийся в сетях Тенгеля Злого, он едва ли способен измениться.
Благожелательность и товарищеские отношения полностью чужды этому человеку. Это Ветле понимал прекрасно.
А жаль. Мальчик знал, как много значит мнение других людей для человека, попавшего в тяжелое положение. Только Эрлинг Скогсруд и не представляет себе, что он оказался в сложной ситуации. Ветле понял это уже в тот раз, когда заглянул в глаза чудовища. Для этого существа существует лишь одна радость: делать людям зло.
Деревня! Он увидел первые дома деревни, в которой расспрашивал о дороге в замок.
— Эсмеральда! Мы спасены!
В ответ она лишь всхлипнула со стоном, слишком устала, чтобы издать разумный звук.
Ветле направился к ближайшему дому и постучал. Ночь кончилась, вот-вот должно было наступить утро, он слышал в деревне звуки, свидетельствовавшие о том, что те, кто имел обыкновение вставать в самую рань, готовятся к встрече нового дня.
Дверь осторожно приоткрылась.
Он забыл о том, как они выглядят.
Дверь тут же с треском захлопнулась, он даже рта открыть не успел. Ветле растерялся, почувствовал себя, как рыба на берегу, пока наконец не пришел в себя и не смог открыть рта.
Он бросил взгляд на Эсмеральду.
Она тоже упала в грязь в склепе, и в разорванной ночной рубашке производила впечатление гнома или потерявшего покой мертвеца, поднявшегося из могилы.
Как он выглядит сам, Ветле мог только догадываться. Грязь из болота, грязь из склепа, отвратительный запах…
Народ в глухих уголках Андалузии суеверный. Ветле взял Эсмеральду за руку и побежал дальше через деревню в поисках колодца.
Они не нашли его, вместо этого они слышали, как то тут то там кричали в ужасе женщины.
— Эсмеральда, они не хотят, чтобы мы остановились здесь, — шепотом произнес он. — И мы не можем здесь спрятаться от чудовища. Нам следует попытаться спрятаться у людей, но и тогда мы не в безопасности. Ты видела, что человек в панцире сделал с охраной замка!