Странствия Иеро (дилогия)
Шрифт:
— Ни я, ни Горм не можем пробиться через их ментальный барьер. Неужели вам и это по силам? — в изумлении спросил Иеро.
— Вспомни, что по возрасту вы оба — дети по сравнению со мной. Даже глупец сумел бы многому научиться за то долгое время, что я странствую по земле,— улыбнулся старик, поднимаясь на ноги.
Путники быстро поели, разнообразив свое меню сушеными фруктами из запасов брата Альдо. Затем, погрузив на плот его пирогу, они двинулись дальше. Гнилые воды и руины мертвого города встречались все реже и реже, и к концу дня они достигли более гостеприимных берегов. Великое болото осталось
Но они не собирались двигаться на восток, их дорога вела на юг, через восточный рукав Внутреннего моря. Где-то там находилась Ниана, торговый порт, из которого не столь давно отплыл купеческий парусник с пленницей Лучар. Там, в окружавших город лесах, брат Альдо надеялся отыскать тайную тропку, неведомую их врагам.
Вечером, уже на твердой земле, усевшись вокруг небольшого костра, они продолжили обсуждение своих планов.
— Если вы не против, я хотел бы попытать удачу с моими Сорока символами,— сказал Иеро брату Альдо. Горм исчез — вероятно, отправился охотиться, и они использовали обычную речь.
— Против? Но почему? — удивился старик.— Сказать по правде, искусство прекогнистики мало знакомо эливе-нерам, так как наша подготовка касается других областей разума и духа. Но если у тебя есть способности к этому занятию, отчего же не использовать их во имя общего блага? Единственное, чем мы рискуем, так это возможностью предсказать собственную смерть.
— Вы можете смотреть, если хотите,— заявил священник, вытаскивая из седельной сумки свой магический инструментарий.— В этом деле нет ничего тайного.
Когда Иеро вынырнул из своего короткого транса, то увидел, что брат Альдо внимательно наблюдает за ним. Глаза Лучар, сидевшей рядом со стариком, горели от едва сдерживаемого возбуждения.
— В этом методе есть определенная опасность, которую я не предвидел,— произнес эливенер.— Твой мозг был полностью открыт, разблокирован и испускал такую ментальную энергию, что любой оказавшийся поблизости наблюдатель легко обнаружил бы нас. Я прикрыл тебя мысленной сетью, чем-то вроде маскировочного экрана, имитирующего маленькие мыслишки окружающих нас животных, трав, кустарника; ведь шпионы врага могли оказаться рядом.— Он заметил удивленный взгляд Иеро и добавил: — Да, сын мой, растения тоже мыслят, хотя ты, возможно, не назвал бы это мыслями.
— Спасибо,— коротко отозвался священник, затем раскрыл ладонь и взглянул на лежавшие в ней символы.
Первой была Рыба. Снова странствие по воде! Правда, в этом не было ничего неожиданного. Следующим символом являлись Сапоги.
— Половина моей жизни прошла в дороге,— заметил священник, — Теперь нам предсказано путешествие по воде. Что ж, все это так, но ничего нового мы пока что не узнали.— С этими словами он склонился над третьим знаком; это был Дом.
— Что это значит? — возбужденно спросила девушка.— Это хорошо или плохо?
— Ни то ни другое,— был ответ,— Дом — это Дом. Сам по себе этот знак символизирует крышу, кров, убежище, но в сочетании с другими знаками допускает много различных толкований. Я рассказывал тебе, что эти символы очень, очень древние и указания их первых
Иеро посмотрел на четвертый символ, крошечный Меч, прикрепленный к Щиту.
— Меч и Щит! Вот это уже что-то определенное! Такой символ означает, что гадающему придется вступить в опасную схватку.
Он взглянул на Лучар и усмехнулся, заметив тревогу в ее глазах:
— Не беспокойся, девочка. Трижды за свою жизнь я вытаскивал этот знак и пока еще цел.
Больше не было сказано ничего. Священник сложил фигурки в мешочек и подозвал Клоца.
Трое людей сели верхом на рогатого скакуна, который двинулся вперед медленной иноходью. Такая нагрузка не была для Клоца слишком тяжелой, он мог нести и вдвое больший вес. Своей неторопливой рысцой лорс покрывал расстояние быстрее бегущего человека и мог пройти там, где пеший путник был бы вынужден сделать обход.
За два утренних часа они добрались до небольшой бухты, глубоко врезавшейся в берег. Когда отряд выбрался из лесных зарослей на покрытый песком пляж, старый эливенер поднес ко рту сложенные рупором ладони и испустил протяжный крик. Люди вздрогнули от неожиданности, уши Клоца встали торчком, Горм, обнюхивавший край тропинки, тоже удивленно задрал голову.
К изумлению Иеро и Лучар, низкий подлесок на противоположной стороне бухты пришел в движение. Из неглубокой выемки в берегу выскользнуло небольшое двухмачтовое судно. Большие сети с привязанными к ним ветвями спускались на его палубу с верхушек мачт и полностью маскировали корабль.
Длина выкрашенного в коричневый цвет парусника составляла около сотни футов, его корма и нос были высоко приподняты. Между мачтами торчала невысокая надстройка, вокруг которой громоздились какие-то тюки и узлы — вероятно, с товарами; бугшприт был украшен резной фигуркой обнаженной девушки.
На палубе судна показались люди. Проворно пробираясь между кипами груза, они спустили на воду маленькую шлюпку. Несколько моряков сели в нее и поплыли через бухту быстрыми ударами весел.
Путники спешились, когда гребцы, ловко развернув суденышко, причалили его кормой к берегу. Это позволило сидевшему на кормовой банке осанистому мужчине шагнуть сразу на сухую землю, что он и сделал с немалой важностью. Лучар уставилась на него во все глаза, хихикнула и крепко зажала рот ладонью.
— Это капитан Гимп,— с серьезным видом произнес брат Альдо,— Он терпеливо ждал нас здесь и готов доставить куда угодно. Во Внутреннем море нет более опытного и знаменитого капитана,— добавил старик, строго взглянув на Лучар.— Он не раз оказывал услуги нашему братству. Капитан, позвольте представить вам моих друзей и ваших новых пассажиров.
Капитан Гимп с достоинством наклонил голову. У него было очень короткое и очень широкое туловище, похожее на корыто для стирки белья, водруженное на пару неказистых, но основательных подпорок. Истинный цвет его кожи, обветренной и задубевшей под морским бризом и солнцем, не представлялось возможным установить.