Странствия по мирам
Шрифт:
Дело было в том, что Венделл проводил слишком много времени на работе, в служебном помещении камелотской библиотеки. Фонды же библиотеки были довольно своеобразными: она славилась обширной подборкой литературы по вопросам магии, и в особенности коллекцией гримуаров. [10]
А заклинание всегда остается заклинанием, даже если оно заключено в строки на пергаменте… Заклинания, пусть молчаливые, дремлющие, обладают потенциальным могуществом и становятся источником неконтролируемой магической энергии, и там, где концентрация этой энергии превышает
10
Гримуар – свод старинных заклинаний, обычно рукописных.
– Ты, вероятно, и сама замечала, как, работая с книгами, невольно впитываешь заключенную в них информацию, – напомнил Роман Маргарите. – Даже если у тебя нет времени читать книгу от корки до корки, какая-то часть отраженных в ней знаний все равно осядет у тебя в мозгу, если ты хотя бы подержишь книгу в руках. А чародейные книги испускают магию, и она может заставить человека переродиться.
Именно эта беда и постигла сэра Венделла. Он без особых оснований возомнил себя величайшим из всех магов, которого в Камелоте не способны оценить по достоинству. Поэтому он стал мечтать о переселении в иной мир, где его таланты в области магии расцвели бы махровым цветом. И стал подыскивать себе уютное местечко для переселения, делая вылазки в сопредельные Камелоту пространства, якобы ради пополнения книжного собрания. Москва, откуда он ухитрился доставить в Камелот несколько книг в стиле «фэнтези», произвела на не искушенного в житейских делах книжного червя Венделла сильное впечатление. Ему представилось, что в этом мире у него не найдется конкурентов…
Этой слабостью сэра Венделла воспользовался Реми. Честолюбивые люди теряют способность к адекватным оценкам окружающего мира и себя в этом мире. Чародеи умеют использовать таких людей и прекрасно знают, какую пользу можно извлечь из чужого честолюбия. Реми уговорил наивного, воспитанного на книгах человека оказать кое-какие услуги.
В благодарность Венделлу была обещана помощь такого могущественного мага, как Реми, в делах, касающихся переезда лорда-библиотекаря и обустройства его на новом месте, например где-нибудь в Москве или Петербурге. Да хоть в Рио-де-Жанейро, где в каком-то смысле чародеем быть еще интереснее!
И Венделл дрогнул, согласившись стать не только агентом-осведомителем мессира Реми, его глазами и ушами в Камелоте, но и проводником его идей. И прежде всего он с энтузиазмом стал плести интриги против Маргариты, потому что так угодно было мессиру Реми.
– Аркону сэр библиотекарь считал совершенно диким местом, населенным необразованными и жестокими варварами, и уговорил тебя отправиться именно туда, полагая, что в таких условиях цивилизованному человеку, а тем более женщине, просто не выжить, – говорил Роман. – Ему и в голову не приходило, что ты сумеешь найти общий язык с аборигенами. Он не учел одного – ты и вправду прекрасно чувствуешь «загадочную славянскую душу»… Кто-кто, а ты после московской жизни легко сумела там адаптироваться.
Будучи человеком, не подготовленным к службе спецагента, лорд-библиотекарь сделал несколько мелких промашек, выходя на связь с Реми, и своими действиями выдал себя с головой. Впрочем, и после разоблачения Венделл долго
Роман, узнав, что его возлюбленной грозит нечто гораздо более страшное, чем внимание главы Алого клана, вновь кинулся в Аркону, куда, по его мнению, скрылась сбежавшая из Москвы Маргарита (ведь она была очень недовольна, вынужденно покинув вместе с ним затерянный славянский анклав, и наверняка при первой возможности туда вернулась).
Но к драматическому моменту появления демона из преисподней Роман опоздал. Впрочем, обо всем происходившем в кабинете Маргариты он был уже наслышан, и даже в красках. Ах, если бы он вовремя очутился рядом с прекрасной донной, то не позволил бы Реми даже помыслить о Бока дель Инферно! И почему несчастному дону Раймундо всегда так не везет!
Следы Маргариты снова затерялись, и Роман решил вернуться в Камелот, чтобы оттуда начать новые поиски, но оказался буквально втянутым внеземным ветром в пещеру, где и обнаружил свою возлюбленную, попавшую в плохую компанию членов Алого клана.
Морган клялся страшными клятвами, что не намерен был причинять Маргарите зло, Кармин под видом Гарольда Хардимура был прикомандирован к Маргарите исключительно как охранник и информатор, а все остальное – собственная инициатива этого жалкого предателя.
Кармину (вопреки его надеждам) Морган предъявил ряд обвинений в нарушении магического кодекса; предать учителя и попытаться воспользоваться незаконно добытым артефактом для причинения смерти человеку, в союзе с которым состоишь, – одно это каралось весьма жестоко, а ведь были и другие проступки.
– Кстати, тебя ожидает еще один неприятный сюрприз, – признался Маргарите Роман.
«Неужели еще не все? Да сколько же можно?» – устало подумала она и, не удержавшись, спросила:
– А нельзя ли для разнообразия что-нибудь приятное?
– Все что будет в моих силах, – галантно поклонился Роман. – Но прежде вспомни, не желала ли ты кому-нибудь превратиться в жабу?
– В жабу? Да что ты? Как можно пожелать такое человеку…
И вдруг Маргарита осеклась. Ведь пожелала же! Правда, не всерьез и не кому-то конкретному, просто ляпнула что-то в шутку, адресовав пожелание неизвестно кому… неужели исполнилось?
Тогда Жанна ни с того ни с сего решила поклясться: «Да пусть превратится в жабу та из нас, кто позволила себе двурушничать!» «Ладно, пусть превратится, я согласна», – легкомысленно ответила ей Маргоша, начисто забыв, что ее пожелания в то время имели обыкновение тут же сбываться! О, какой ужас!
– Я… я не хотела, – забормотала она. – Я не имела в виду никого конкретного! Я не верю, что кто-то мог пострадать… Неужели это…
– Анна, – закончил ее фразу Роман. – Коллеги заволновались, что она не приходит на работу, зашли ее проведать и заволновались еще больше: в окнах днем горел свет, работал телевизор, но на звонки в дверь никто не отозвался. Дверь вскрыли с милицией, ожидая самого страшного, но нашли в пустой квартире лишь одинокое земноводное… Учительницы решили, что жаба – домашняя питомица завуча. Вполне в стиле Анны.