Странствия Шута
Шрифт:
Эллиана подняла руку и посмотрела на мужа, словно пытаясь успокоить его и поделиться своей уверенностью.
– Но дело в том, что в роду Видящих уже есть принцесса. Много лет она живет среди нас, оставаясь непризнанной герцогами и герцогинями. И два дня назад она сообщила мне замечательную новость. Она ждет ребенка. Я сама взяла иголку и нить и подержала их над ее ладонью. И сердце мое возликовало, когда кружение иглы сказало мне, что в ее утробе зреет девочка! Дамы и господа, скоро боги подарят вам еще одну принцессу Видящих!
Если, пока она говорила, в толпе раздавались приглушенные ахи и охи, то теперь поднялся настоящий ропот. Мне стало дурно. Неттл, белая как снег, смотрела прямо перед собой.
Сама королева, похоже, в упор не замечала, какая катастрофа разразилась из-за нее.
Как ни в чем не бывало, она засмеялась и сказала:
– Так давайте же признаем, мои дорогие друзья и гости, то, что многие из нас и так давно знали. Мастер Силы Неттл, Неттл Видящая, дочь Фитца Чивэла Видящего, троюродная сестра моего дорогого супруга, принцесса династии Видящих – прошу тебя, подойди к нам.
Я стоял, скрестив руки на груди. При упоминании подлинного имени моей дочери и меня самого у меня перехватило дыхание. Шепот в зале стал оглушительным, как стрекот насекомых летним вечером. Я оглядывал лица гостей. Две девушки переглянулись в явном восторге. Какой-то седой господин чуть не лопался от возмущения, его супруга в ужасе прижимала ладони к щекам. Но большинство гостей просто остолбенели от потрясения и ждали, что будет дальше. Глаза Неттл были широко распахнуты, рот приоткрыт. Лицо Чейда сделалось мертвенно-бледным. Кетриккен деликатно прикрыла рот рукой с тонкими пальцами, но в глазах ее притаилась радость. Я перевел взгляд на короля. В первое мгновение Дьютифул растерялся. Но теперь он поднялся с трона, встал рядом со своей королевой и протянул руку Неттл.
Дрожащим голосом, но с искренней улыбкой он сказал:
– Сестра, прошу тебя.
Фитц, Фитц, пожалуйста… Что… – донесся до меня сквозь Силу почти бессвязный шепот Чейда.
Спокойствие. Пусть они сами все уладят.
В конце концов, что нам еще оставалось? Если бы на кону стояла жизнь чужого мне человека, если бы чья-то чужая тайна раскрылась, я бы даже залюбовался картиной в зале. Королева, с пылающими от восторга щеками и сияющими глазами, радостно чествует Неттл. Король замер, предлагая сестре опереться на его руку в самую страшную минуту ее жизни. А Неттл, приоткрыв рот не то чтобы в улыбке, неподвижно сидит за столом.
Тут же был и Риддл. Он всегда обладал редким даром незамеченным просачиваться сквозь толпу. Сейчас он шел среди гостей, словно акула сквозь морские волны. Если толпа набросится на Неттл, он положит жизнь ради нее. По тому, как чуть приподнято плечо Риддла, я понял, что его рука лежит на рукояти кинжала. Чейд тоже заметил его приближение и украдкой дал знак: подожди! Но тот не остановился.
Леди Кетриккен грациозно поднялась, встала за спиной моей дочери и что-то шепнула ей. Я видел, как Неттл резко втянула воздух. Она встала, с шумом отодвинув стул, и бывшая королева с почтением проводила ее к тронам. Перед возвышением они, как требовал этикет, присели в глубоком реверансе. Кетриккен осталась внизу, а Неттл через силу заставила себя одолеть все три ступени к тронам. Дьютифул взял ее руки в свои. На мгновение их склоненные головы оказались очень близко, и я уверен, что король что-то шепнул ей. Потом они выпрямились, и Эллиана обняла Неттл.
Неттл накрепко закрыла ото всех свои мысли, мне не удалось пробиться к ней и поддержать. Что бы она ни чувствовала в эти минуты, лицо ее выражало лишь радость. Неттл вежливо поблагодарила королевскую чету за поздравления в связи с тем, что она скоро станет матерью. Она ни словом не обмолвилась о собственном происхождении.
Неттл повернулась, чтобы возвратиться на свое место, но Кетриккен остановила ее, положив руки ей на плечи. Риддл, побледнев, смотрел снизу вверх из толпы, как его возлюбленную провозглашают принцессой. Словно он тут ни при чем. Я от всей души сочувствовал ему.
Теперь заговорила Кетриккен, и голос ее перекрыл приглушенное бормотание гостей:
– Долгие годы многие люди продолжают считать Фитца Чивэла предателем. Несмотря на то что я поведала о событиях той роковой ночи, когда мне пришлось бежать из замка, на его имени все это время остается пятно позора. И поэтому я спрашиваю вас, менестрели: знает ли кто-то из вас балладу, лишь однажды прозвучавшую в этом зале? Балладу Тагссона, сына Тага, сына Ривера. Там рассказывается вся правда о деяниях Фитца Чивэла, о том, как он пришел на помощь своему королю в горах. Знает ли кто-нибудь из вас эту балладу, о менестрели?
Во рту у меня пересохло. На протяжении моей жизни обо мне успели написать две баллады. Одна называлась «Башня Оленьего Рога», там рассказывалось о том, как я сражался с пиратами красных кораблей, когда, опираясь на предателей, они сумели прорваться к крепости на острове Олений Рог, защищавшей берега страны. Ее сложила во время войны честолюбивая девушка-менестрель по имени Старлинг Бердсонг Певчий Скворец. У этой песни была приятная мелодия и запоминающийся припев. Услышав ее впервые, обитатели Оленьего замка готовы были поверить, что в моих жилах бастарда течет благородная кровь Видящих. Они даже готовы были считать меня героем или кем-то вроде героя. Но это было еще до того, как принц Регал убедил всех в моем предательстве. До того, как меня бросили в темницу, обвинив в убийстве короля Шрюда. До того, как я, по мнению большинства, умер там и навсегда исчез из Оленьего замка и с людских глаз.
А вот во второй балладе не только превозносилась кровь Видящих, текущая во мне, и мой магический Дар, но и утверждалось, что я восстал из мертвых, чтобы последовать за королем Верити, когда тот отправился искать помощи Элдерлингов для защиты Шести Герцогств. Как и в балладе об Оленьем Роге, правда переплеталась в этой песне с поэтическими преувеличениями. Насколько мне было известно, она лишь однажды звучала в стенах Оленьего замка – ее спел менестрель Древней Крови, чтобы доказать, что и среди Одаренных встречаются благородные герои. Но многие из слушателей в тот день не пожелали с ним согласиться.
Кетриккен вопросительно оглядывала галерею, где сидели музыканты. К моему великому облегчению, они лишь переглядывались и пожимали плечами. Один менестрель скрестил руки на груди и покачал головой, словно ему была противна сама мысль петь хвалу Бастарду-колдуну. Какой-то лютнист перегнулся через перила поговорить с седобородым музыкантом. По его кивку я догадался, что тот вроде бы слышал балладу однажды. Потом он, как и все прочие, пожал плечами, дав понять, что не помнит ни слов, ни музыки, ни кто сочинил эту песню. У меня понемногу отлегло от сердца, а на лице Кетриккен отразилось разочарование, но тут сквозь толпу стала пробираться немолодая женщина в вызывающем сине-зеленом платье. Пока она с достоинством шла к свободному от гостей пространству перед королевским возвышением, тут и там раздались аплодисменты и кто-то выкрикнул: