Странствия убийцы
Шрифт:
В моих руках слабо зашевелился шут. Волк кружил неподалеку. Теперь он подошел, поскуливая, и лизнул повисшую руку шута.
Осторожно, следи, чтобы он не касался тебя пальцами!
Кто его укусил?
Не знаю.
— Я ничего не знаю, — с горечью сказал я вслух. — Я блуждаю во тьме и приношу боль всем, кого люблю.
— Я не смею вмешиваться! — закричала на меня Кеттл. — А что, если мои слова побудят тебя пойти по неверному пути? Что тогда толку во всех этих пророчествах? Ты должен сам найти дорогу, Изменяющий.
Шут приоткрыл глаза и бессмысленно
— Может быть, именно поэтому вы здесь. Может быть, вы были призваны, чтобы сыграть свою роль. Может быть, она состоит в том, чтобы рассеять наше невежество и чтобы мы смогли исполнить эти ваши проклятые пророчества. А может быть, храня молчание, вы мешаете их исполнению. Но, — я остановился, чтобы говорить как можно более убедительно, — я думаю, вы молчите по собственным причинам. Потому что вам стыдно!
Я отвернулся, чтобы не видеть ее потрясенного лица. Мне было самому неловко, что я говорил с ней в таком тоне. Но это придало мне сил. Я твердо решил заставить всех вести себя так, как должно. Это была та детская целеустремленность, которая часто доводила меня до беды, но в тот миг, когда мое сердце пришло к решению, ярость не дала мне от него отступить.
Я отнес шута в большую палатку и уложил в постель, взял оборванный рукав того, что осталось от рубашки, смочил его в холодной воде и плотно прижал к затылку. Когда кровотечение прекратилось, я осмотрел его и обнаружил небольшую ранку и шишку. Мне все еще казалось, что от этого шут потерять сознание не мог.
— Шут, — тихо сказал я ему. Потом более настойчиво: — Шут!
Я смочил ему лоб водой. Он очнулся и открыл глаза.
— Со мной все будет в порядке, Фитц, — вяло проговорил он. — Ты был прав. Мне не нужно было трогать ее. Но я сделал это и никогда не смогу забыть.
— Что случилось? — спросил я. Он покачал головой:
— Я не могу сейчас об этом говорить.
Я вскочил на ноги, стукнувшись головой о крышу палатки и чуть не повалив на себя все сооружение.
— Никто во всей этой компании ни о чем не может говорить! — свирепо зарычал я. — Кроме меня! Я намерен говорить обо всем.
Я оставил шута одного. Он облокотился на локоть и проводил меня взглядом. Я не знал, был он ошеломлен или просто позабавлен. Мне было все равно. Я пошел прочь от палатки в лес, к пьедесталу, где Верити ваял своего дракона. Постоянный скрежет его меча о камень бередил мне душу. Кетрнккен сидела рядом с ним молча, опустив глаза. Ни он, ни она не обратили на меня ни малейшего внимания.
Я остановился на мгновение, чтобы перевести дух. Я отбросил назад волосы, заново завязал их, отряхнул гамаши и заправил в штаны грязную рубашку. Потом сделал три шага вперед. Я официально поклонился им обоим:
— Мой лорд, король Верити. Моя леди, королева Кетриккен. Я пришел, чтобы закончить мой доклад королю. Если вы мне позволите.
Я совершенно искренне ожидал, что они не станут обращать на меня внимание. Но меч короля Верити еще дважды царапнул о камень и остановился. Он оглянулся на меня:
— Можешь продолжать, Фитц Чивэл. Я не прекращу работать, но буду слушать тебя.
Его голос был серьезным и вежливым. Это подбодрило меня. Кетриккен внезапно выпрямилась. Она убрала со лба волосы и кивнула, разрешая мне приступить.
Постепенно наши спутники присоединялись к нам. Сперва волк, потом шут и Старлинг и наконец старая Кеттл уселись полукругом у меня за спиной. Когда горло у меня пересохло и голос начал садиться, Кетриккен подняла руку и послала Старлинг за водой. Она вернулась с чаем и мясом для всех. Я сделал глоток чая и продолжил рассказ, пока все остальные с аппетитом закусывали.
Я придерживался собственного решения и говорил прямо обо всем, даже о том, чего я стыдился. Я не умалчивал о собственных страхах и глупостях. Я рассказал им, как убил стражников Регала, не предупредив их, и сказал даже, что узнал одного из них. Не обошел я и темы Уита. Я говорил так прямо, будто был наедине с Верити, рассказывал ему, как боюсь за Молли и нашу дочь, и объяснял, как меня мучит то, что, если Регал не найдет и не убьет их, Чейд заберет мою дочь для трона Шести Герцогств. Я все время пытался достучаться до Верити не только голосом, но и Уитом и Скиллом в надежде разбудить в нем того, прежнего, Верити. Я знал, что он чувствует это, но мне никак не удавалось добиться от него ответа.
Я закончил, рассказав о том, что мы с шутом сделали с девушкой на драконе. Я наблюдал за лицом Верити, ожидая каких-нибудь эмоций, но ничего не заметил. Рассказав обо всем, я некоторое время стоял молча, надеясь, что он начнет задавать мне вопросы. Прежний Верити заставил бы меня снова повторить весь рассказ, переспрашивая и обдумывая каждое событие. Но этот седой старик только кивнул несколько раз. Он сделал движение, как бы собираясь встать.
— Мой король! — отчаянно взмолился я.
— В чем дело, мальчик?
— Неужели вам не о чем меня спросить, нечего мне сказать?
Он смотрел на меня, но я не был уверен, что на самом деле Верити видит меня.
— Я убил Скиллом Каррода, это правда. Я не чувствовал остальных с тех пор, но не думаю, что они мертвы. Скорее всего, я утратил свой Скилл и не ощущаю их больше. Будь осторожен.
Я ахнул:
— И это все? Я должен быть осторожен? — От этих слов холод пробрал меня до костей.
— Нет. Есть еще кое-что. — Он посмотрел на шута. — Я боюсь, что, когда ты разговариваешь с шутом, тебя слушают уши Регала. Я боюсь, что это Регал приходил к тебе в тот день, говоря устами шута, и спрашивал, где Молли.
Во рту у меня пересохло. Я повернулся, чтобы посмотреть на шута. Он выглядел потрясенным.
— Я не помню… Я никогда не говорил… — Он судорожно вздохнул и вдруг повалился на бок.
Кеттл подошла к нему.
— Он дышит, — сообщила она. Верити кивнул:
— Я подозреваю, что теперь они оставили его. Возможно. Но верить в это нельзя. — Он снова посмотрел на меня.
Я пытался устоять на ногах. Мне казалось, я чувствую, как они уходят из шута. Это было похоже на лопнувшую шелковую нить. Они не так уж крепко держали его, но этого было достаточно. Достаточно, чтобы заставить меня выдать то, что им было нужно. Достаточно, чтобы каждую ночь обыскивать его сны и красть все, что могло им пригодиться.