Странствующий цирк вампиров
Шрифт:
Жаль, что теперь мы лежали не на плоту, покачивавшемся в бухте, а на шершавой крыше ларька «ПИВО — ЗАКУСКИ — СУВЕНИРЫ». Окруженные не водой, а заброшенным полем Янкса. И ждали нас не мирные волны, а проклятая псина, рычавшая и гавкавшая снизу и то и дело пытавшаяся взобраться к нам.
Совсем не одно и то же.
Уж точно. Плот был раем, а это была преисподняя. И даже если бы собака магическим образом исчезла, я был уверен, что раны Слим начнут кровоточить,
Она и так потеряла много крови.
И потеряет еще больше по дороге домой.
Что, если она потеряет ее слишком много?
Я повернул голову и, сморгнув пот, посмотрел на Слим. Ее голова покоилась на скрещенных руках. Глаза закрыты. Ее лицо было покрыто каплями пота, в нескольких местах стекавшего тонкими струйками. Короткие волосы приобрели цвет бронзы и прилипли колечками в голове и лбу. От лба к подбородку тянулись три тонкие красные царапины.
Мне неожиданно захотелось поцеловать эти царапины.
И, может быть, еще эти крошечные мягкие кудряшки, упавшие к левому уголку ее рта.
Пока я смотрел, Слим открыла глаза. Моргнув несколько раз, она приподняла брови:
— Уже пора идти?
— Час еще не прошел, — возразил Расти.
— Я просто задумался, — ответил я.
— Смотри, чтобы голова не заболела, — поддел Расти. Короткий отдых улучшил его настроение — но не остроумие.
— Я не знаю, как мы пойдем отсюда домой, — сказал я.
— Я тоже, — сказал Расти. — Стоит нам спуститься, и собака сожрет нас на ужин.
— Я не про собаку думал.
— А стоило бы.
— Не о собаке речь. Мне не нравится, что нам придется идти до дома. У Слим, скорее всего, опять пойдет кровь.
— Велика беда, — сказала Слим.
— Может быть, и велика.
— Не так уж сильно она идет, — возразила она.
— Я думал, что будет лучше, если кто-то из нас сходит за помощью.
— Ну здорово, — проворчал Расти.
— И что? — спросила Слим. — Пришлет за мной скорую? Забудь. Какая-то пара порезов…
— Больше, чем пара.
— Да все равно, ничего особенного. Я не желаю, чтобы за мной присылали чертову скорую!
— Вообще-то, я думал о том, чтобы сбегать в город и попросить кого-нибудь подвезти меня сюда на машине. Или даже взять машину самому. В любом случае, надо отвезти тебя домой.
Слим слегка дернула верхней губой:
— Даже не знаю…
— Ты хочешь нас здесь бросить? — уточнил Расти.
— Я вернусь через час.
— Черт, через час! Я не хочу торчать здесь целый час.
— Поспи.
— А что, если что-нибудь случится?
— Я
Он бросил на нее сердитый взгляд.
— А что делать с собакой?
— Пока вы сидите наверху, она не сможет…
— Это я понимаю. Что будешь делать ты? Думаешь, она просто позволит тебе уйти?
Я нахмурился.
— Я с ней разберусь.
— Да? Ну, удачи…
Он сказал это с сарказмом, но я ответил: «Спасибо». — и поднялся на ноги. Подойдя к самому краю крыши, я перегнулся через вывеску «ПИВО — ЗАКУСКИ — СУВЕНИРЫ», почти коснувшись ее коленями, и посмотрел вниз.
Собака, сидевшая у стены, неожиданно прыгнула на меня и ударилась о стену ларька.
— Думаю, она просто тупая, — сообщил я.
— У тебя есть какая-то идея? — спросила Слим.
— Не совсем.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
Я оглянулся на нее, чувствуя приятное тепло.
— Спасибо.
— Эта тварь тебя прикончит, — простонал Расти, сидя на крыше.
Собака снова бросилась на стену, отскочила от нее и упала в пыль.
Я слегка стукнул по вывеске коленом. Хотя и казалась крепкой, она была прикреплена к крыше деревянными скобами, сделанными из планок два на четыре дюйма. Приложив некоторую силу, я бы мог оторвать одну из скоб — получилось бы что-то вроде дубинки, может быть, даже с гвоздями.
Но была одна проблема.
Отец выучил меня, что нельзя ломать чужую собственность. Даже если это рассохшаяся вывеска на заброшенном ларьке посреди поля Янкса.
Это не просто неправильно, это незаконно.
Если отец когда-нибудь узнает, что я разломал чужую вывеску, чтобы сделать дубинку для того, чтобы поколотить бродячую собаку…
— Что ты делаешь? — поинтересовался Расти.
— Ничего.
— Помощь нужна? — тут же спросил он.
Слим начала смеяться, но потом застонала от боли и умолкла.
— Ты как? — обернулся я.
— Бывало и лучше, — она слегка скривилась и добавила: — Но бывало и хуже.
— Ты не беспокоишься за эту псину? — спросил я.
— Смеешься?
Я пожал плечами:
— Ну, может, ты большой любитель животных.
— У всего есть пределы, — сказала она.
— Значит… ты не очень расстроишься, если с собакой случится что-то нехорошее?
— Что, например? — спросила она.
— Ну, что-нибудь по-настоящему плохое.
— Не думаю, — произнесла она, взглянув на меня в упор.
Кивнув, я заметил, что Расти смотрит на меня немного странно. Его брови как будто хмурились, но в глазах было безумие, а на губах играла улыбка.