Странствующий вулкан
Шрифт:
Долго думал академик и наконец во время очередного допроса заявил:
– Не надо меня больше пытать. Я взвесил все обстоятельства и пришел к выводу: иного выхода, чем помириться с вами, у нас нет.
– Прекрасно! Мудро!
– воскликнул Роберт Конрад.- Так бы сразу!
– А чем вы, дорогой коллега, сможете доказать, что ваше решение искренне, что вы не обманете нас?
– спросил недоверчивый Хуанос Глобалиус.
– Ну, хотя бы тем, что я открою вам секрет управления вулканом.
– О-о, это для нас очень важно!
– довольно воскликнул Генрих Минц.
– Когда же?
– не терпелось Роберту Конраду.
– Хоть сейчас. Давайте спустимся на второй этаж, и я расскажу и покажу, как управлять вулканом.
В сопровождении охраны они спустились по длинным и крутым лестницам в среднюю часть вулкана, где находился
– Пусть лучше погибнем мы, чем погибнет человечество!
– И нажал на кнопку, включающую привод, который открывал люк к "печи" на нижнем этаже. Через люк должна была ринуться огненная жидкость и уничтожить, испепелить все живое в вулкане.
Роберт Конрад выхватил пистолет и направил на академика. Но его руку спокойно отвел Генрих Минц:
– Не надо. Я все предвидел... Провода от пульта отсоединены...- И захихикал самодовольно, победно.
Услышав это, Луи-Жак Лупье схватился за сердце.
– Ну, что ж,- выдохнул тяжело,- я вам тоже преподнесу сюрприз... расскажу одну достаточно неприятную вещь...
– Только не пугай, мы уже пуганы!
– буркнул Роберт Конрад.
– Когда-то давно,- начал спокойно академик,- какие-то неведомые мастера высокоразвитой цивилизации, а может, то были даже инопланетяне, создали это чудо света, которое назвали кочующим вулканом. Как именно они его создали, остается для нас загадкой. Одно ясно: те мастера много лет назад вымерли, оставив после себя лишь ценные записи, которые расшифровал наш полиглот-археолог. Из них мы узнали, для чего сделаны в нижнем этаже искусственные кратеры, как они открываются и закрываются, что такое термические иголки и как их изготовлять...
– Очень интересно,- кивнул головой Хуанос Глобалиус.- Но вы обещали сообщить что-то неприятное.
– Говори по существу!
– прикрикнул Роберт Конрад.
– Не торопите, я все скажу...- Луи-Жак Лупье посмотрел на часы и продолжал: - Так вот, те загадочные мастера изобрели и удивительную световую краску, которой выкрашено подземелье. Анализ света, излучаемого ею, показал, что гамма его лучей значительно шире, нежели солнечный спектр. В нем мы открыли такие лучи, которые своеобразно действуют на организм человека, а также не выпускают из вулкана радиоволн, потому, собственно, мы и отрезаны от окружающего мира. Но через краску хорошо проходят радиосигналы сюда, в вулкан. Следовательно, мы слышим все, а передать не можем ничего...
– И как же эти лучи влияют на организм человека?
– прервал его Хуанос Глобалиус.
Луи-Жак Лупье взглянул еще раз на часы и усмехнулся:
– А так, что тот, кто пробудет под действием этих лучей тысячу часов, уже не сможет жить выше уровня моря. Он там сразу гибнет в тяжких муках. Вот, господа, и пробила ваша роковая минута! Теперь вы никогда больше не сможете выбраться отсюда!
Последние слова академик произнес так, будто прочитал смертный приговор своим врагам.
Конрад, Глобалиус, Минц и их охранники, внимательно слушавшие академика, стояли оглушенные, растерянные. Наконец Роберт Конрад опомнился, подошел вплотную к Луи-Жаку Лупье и процедил сквозь зубы:
– А почему же ты, старый осел, не сказал нам этого раньше?
– Если бы вы были порядочными людьми, я непременно бы сказал. А так язык не поворачивался...
Роберт Конрад побагровел, выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в академика. Один из охранников стал всхлипывать от ужаса и тоже получил пулю. Хуанос Глобалиус подбежал, обнял Конрада за плечи:
– Довольно, друг мой! Успокойся!.. Что ж, может, и в самом деле мы попали в западню, но ничего, нет худа без добра. Зато мы теперь полновластные хозяева этого могучего и волшебного вулкана, теперь в наших руках огонь и вода. А вода сильнее суши, воды на свете больше, чем суши. Значит, мы не имеем права складывать оружие! Мы еще поборемся с врагами и непременно их победим!
– Верно говоришь,- кашлянул Роберт Конрад.- Значит, отныне я - Капитан вулкана! А ты мой первый помощник!
После убийства Луи-Жака Лупье некоторые малодушные ученые, изверившись и не выдержав пыток, выдали захватчикам секрет управления вулканом. Однако большинство членов экспедиции все же не покорилось или только делало вид, что покорилось,
– Господа, как мне стало известно, против нас затевается бунт. И самое обидное, что зачинщикам удалось переманить на свою сторону нескольких наших людей. А это уже опасно. Поэтому нам необходимо максимум бдительности и постоянной готовности!.. Мы, конечно, подавим бунт в зародыше и жестоко накажем непокорных и предателей. Но, чтобы подобное никогда больше не повторялось, нужно придумать нечто такое, чтобы всех, кто здесь находится, навсегда привязать к себе, к вулкану, к воде...
– Я уже давно размышляю над этим, и, кажется, нам скоро удастся решить этот вопрос,- многозначительно заявил Гло-балиус.
И это не были легкомысленно брошенные слова. Хуанос Глобалиус в первый же день вторжения в вулкан обратил внимание на маленьких фиолетовых рыбок, плававших в шарообразном аквариуме в кабинете-лаборатории Луи-Жака Лупьё. Сначала подумал: руководитель экспедиции держит у себя экзотических рыбок просто так, для развлечения. Но потом, узнав, что ученый-физик увлекается еще и ихтиологией, понял: рыбки эти подопытные. Когда же Глобалиус прибрал к рукам научные материалы и бумаги академика, он нашел среди них любопытную запись: "Эта рыбка чудодейственна! Такая крохотная, а кусается. Укусив, выделяет яд. Микроскопические дозы его очень полезны. Они быстро излечивают различные недуги, восстанавливают утраченную энергию, дают такую бодрость и силу, подобных которым я даже в молодости не ощущал. Это настоящий эликсир жизни и здоровья!.. Как я рад, что наконец после долголетних поисков мы сможем сделать прекрасный подарок человечеству, медицине! Однако следует знать: увеличенные дозы этого яда очень опасны, они перерождают нервную систему живого организма, меняют его поведение. Следовало бы полнее изучить, как влияет рыбка на человека. Она, например, может жить в желудке животного, не поддаваясь процессу пищеварения. А что будет, если она попадет в организм человека? К сожалению, ввести себе рыбку мне не позволяют коллеги. Проводить опыты на них я не позволяю себе сам. Что касается иных свойств фиолетовой рыбки, нужно сказать, что она чрезвычайно чувствительна к изменениям в атмосфере и воде, может предупреждать об опасности, о том, что делается в вулкане, может заменять ряд навигационных приборов... Одним словом, при всех обстоятельствах я жду от этого маленького существа большой пользы..."
То была последняя запись Луи-Жака Лупье. Именно за нее и ухватился Хуанос Глобалиус. Он начал проводить опыты на живых людях и открыл, что присутствие фиолетовой рыбки в организме человека приводит к тому, что человек почти теряет все свои умственные способности, у него сначала притупляются, а потом и вовсе исчезают чувства, пропадает сон, даже глаза человека со временем превращаются в рыбьи...
...- Когда тебе придется быть у Конрада или Глобалиуса,- сказала Оксана,- обрати внимание на аквариумы в их кабинетах. В них плавают эти рыбки. Они очень напоминают маленькие перламутровые пуговки. Мы так их и называем - пуговки. Фиолетовые рыбки выбрасывают такую мелкую икру, что ее видно лишь под микроскопом. Если икринку ввести в организм человека, из нее со временем рождается рыбинка и живет там, прилепившись к какому-нибудь внутреннему органу, как моллюск к днищу корабля. Кроме того, что я тебе рассказала, проклятая рыбка еще часто подает какие-то сигналы, шевелится, мечется внутри, от чего страшно щекотно, и человек заливается неестественным смехом, захлебывается им, как водой, давится, как дымом... Такое произошло и тогда, когда ты впервые появился тут. "Пуговки" сразу почувствовали присутствие в вулкане постороннего и буйствовали в нас, пока не приехали надсмотрщики и не забрали тебя... Теперь понял, кого мы называем людьми-рыбами?
– Понял...- тяжело вздохнул Виктор.
– Ты присмотрись ко мне внимательнее. Я тоже наполовину рыба. Во мне каждое мгновение борются рыба и человек, человек и рыба... Последняя побеждает... С каждым днем я теряю человеческие чувства, их становится во мне все меньше и меньше... Я уже почти не знаю, что такое печаль и жалость, что такое настроение, не умею веселиться, радоваться, горевать... А скоро и совсем распрощаюсь даже с теми остатками человеческих чувств, которые во мне еще тлеют, чуть угадываются, и я стану холоднокровным земноводным существом...