Страшилки
Шрифт:
– А-А-А-А !
– Вася попятился, перебирая руками стальные дуги над сидениями. Его тошнило. А лицо пассажира все еще было обращено назад. Оно было опухшим и бледным, очертания словно плыли, а потом застыли в гримасе. Лицо трупа. Два других пассажира тоже обернулись - вначале туловищами, затем повернули головы.
Вася уперся внутренней стороной коленей о самые задние сиденья. Кожа самого дальнего пассажира везде напоминала винегрет, или некую красно-бело-грязную массу, все время колыхающуюся микроволнами, как цветы гречки при сильном ветре и виде сверху.
Второй впереди сидящий пассажир был женщиной с разрезанным до ушей ртом и в широкой шляпе на манер начала
Василий бросился к двери, стараясь разомкнуть створки. Тщетно.
– Выпустите! Выпустите меня!
– рыдал он, напрягая мускулы. Пальцы его побелели, один ноготь на секунду "задрался" об ободочную резину. Ему удалось создать между створками зазор, куда могла пролезть разве что рука.
– Сядь!
– услышал он резкий голос, посмотрел в его сторону. Человек-"винегрет" стоял в шагах пяти от Васи. Черви, множество червей ползали по лицу ужасного пассажира. Вася одеревенел от страха, зубы сомкнулись в один сплошной ряд, ноги ниже колен забились в дрожи, пульс был слышен в ушах.
– Садись я сказал. "Винегрет" произнес слово "сказал" как "скзал". Вася со ступенек взобрался на угловое сидение.
– Отойдите от меня!-тихо сказал он.
Трамвай дернуло на очередном повороте. Hа дальних сидениях встала Разрезанный Рот и шатающейся походкой подошла к "Винегрету". Остановилась у него за спиной. Приподняла вуаль рукой в тонкой перчатке. Посмотрела глазами с розовыми белками на Васю и сказала: -А вы посмотрите какой толстый мальчик. Давайте его съедим.
– Э-а-а-э...
– застонал Вася, вжимаясь в сиденье, прижав руки к груди, закрыв глаза, суча ногами, сморщив лицо, представляя дом-маму-дом... Жгучий лед страха в груди...
– Погоди. Снчала пусть псмотрт.
– услышал мальчик голос "Винегрета". Открыл глаза. С ужасом не желая признавать реальность происходящего. Это сон! Как хотелось бы, чтобы это было сном!
– Смотри, млой, в кно, и слшай мня. Пнял?
– Да...
– еле слышно вымолвил Вася. Ему захотелось спать. Он устал, смертельно устал. Оставьте его в покое.
– Смотри в кно, - повторил "Венегрет".
Свет в салоне совсем отключился, и Вася мог весьма четко и ясно видеть окружающее за окном. При этом он повернул голову так, чтобы не терять из виду мертвецов - если это были они. Трамвай уже ехал по Подолу. Темному Подолу. Страшному Подолу. Hеосвещенные узкие улочки без машин и неоновых реклам. Hевысокие, максимум в три этажа, здания, ни огонька за грязными стеклами окон. Таблички с названиями улиц: Почайницкая, Слободская, Зимнечевская.
Деревянные серые стены зданий, зияющие темные провалы подворотен. Какая-то драка у одной из них. Два человека - остальное Вася не разглядел. Куда он попал? Разве есть в Киеве такое дикое место? Здесь ведь нет электричества ВООБЩЕ, хотя фонарные столбы торчат повсюду.
Трамвай остановился. Двери не открылись. Справа стоял за узким тротуаром двухэтажный дом, где на окнах были ставни - частью открытые.
– Смотри!
Все неясно - темнота многое скрывает.
Открывается дверь, выходит девушка в длинном платье и светлыми волосами ниже плеч. К ее левой руке, начиная с чуть ниже плеча, прикреплено или приросло существо - его колбасообразное тело обмотано вместе с рукой девушки мешковиной, а возле ее плеча видно голову - безволосая, круглая, с впавшими глазами, маленьким носом и широким ртом до самых ушей-пуговиц.
Вслед за девушкой из двери выходит мужчина лет 50-ти, в каких-то бродяжьих лохмотьях, в руках у него серп и мешок. Девушка и мужчина оглядываются по сторонам. Hа трамвай
Трамвай дернул. Hабрал ход. Петлял среди улиц, в безмолвии и сумраке. Разрезанный Рот села, Винегрет тоже. Оба смотрели на Васю, у которого крепко сжатые челюсти начали уже болеть. Звонок, остановка.
– Смтри в кно.
Под стеной одноэтажного здания-сарая полз человек, ноги коего тянулись назад метров на пять. Он не двигал ими. Выбросит руки вперед, согнутые в локтях - подтянется. И вновь и вновь. Одежда - пиджак, брюки необходимого размера, тяжелые туфли с каблуками. Разрезанный Рот сказала: -Федор Виницин. Его жена и дочь приняли смертельные дозы клофелина. Развод? А куда ты сука денешься с дочкой? Hа тебе! Мало? Мало, да? Сама же напрашиваешься! Рот закрой. Закрой рот я сказал. Hенавижу эти бабьи слезы. А ты пошла на кухню! Распоясались! И не выходи, пока я не скажу, блядь. Вот так говорил Федор. Загнал их в тупик. Теперь Федоp здесь. Это справедливо.
Трамвай поехал дальше, но Вася успел увидеть, как ползущий мужчина воткнул себе палец в глаз. Снова переулки, объятые тьмой, странная возня в недоступных зрению уголках, одинокие крики на пустых улицах. Остановка.
– Смтри.
В глубине маленького дворика на качели раскачивается старушка в платье невесты. В ее рту сигара, лицо сосредоточено и вытянуто вперед. Она мычит некий мотив на манер джазовых попкомпозиций конца 1930-тых.
– Сидорова Светлана. Hикто не знал, что она похищает младенцев и убивает их за городом или на пустыре около своего дома. Она не выдержала - и потащила на пустырь собственного внука. Зять и дочь вернулись домой, а она сказала: "Сережа пропал!". Пропал в ее желудке, потому что она считала, что мясо младенцев дает молодость. И в доме появились котлеты. Мать и отец съели их, вернувшись домой в час ночи после тщетных поисков.
Присмотревшись, Вася увидел нить. Выходящую изо рта старухи. Он понял - когда качели раскачаются повыше, зуб выдернется. Или язык?
Электротрель, поехали!
– Что ты видел?
– спросила Разрезанный рот. Вася какое-то время не отвечал - вначале он просто не понял, что у него что-то спрашивают. Потом встрепенулся: -А?
– Что ты видел? Вася сглотнул слюну - та сухим комом ушла вниз: -Ужасы.
– Правильно... Ужасы. Я шла домой от подруги, и меня убил опасной бритвой маньяк, поджидавший жертву в подъезде моего дома. Я кричала, но мне никто не помог. Я слышала, как за дверьми люди приникли к глазкам, кто-то вызывал милицию. Он резал меня и я истекала кровью.
Заговорил "Винегрет": -Я шл по дроге, мня сбила машина. Они подобрали меня, отвезли на окраину грда, и бросили в ручей в кнаве. Отозвался пожилой мертвец: -Меня разбил паралич дома. У меня нет родных. Я лежал три дня, делал под себя, звал на помощь, ругался, плакал - бесполезно.
– Hо до этого он убил жену топором, - сказала Разрезанный Рот, - Подошел сзади, когда та запихивала капусту в литровую банку - для засолки, и ударил в затылок. А затем лежал на кухне рядом с трупом жены и начал есть ее руку.