Страшная месть

Коротких Евгений

Солоха вытаскивает еще один мешок и дьяк ныряет в мешок. Застывает рядом с другими мешками. Солоха открывает дверь. Вновь хлеб-соль на подносе и чарка водки.

ЧУБ. Здравствуй, Солоха! Ты, может быть, не ожидала меня? Правда, не ожидала? Может быть, я помешал… (Изображает на своем лице веселую и значительную ми-ну.) Может быть, вы тут забавлялись с кем-нибудь!.. может быть, ты кого-нибудь спрятала уже, а? (Восхищенный своим замечанием Чуб смеется, внутренне торжествуя, что он один пользуется благосклонностью Солохи.) Ну, Солоха, дай теперь выпить водки!

Чуб берет

рюмку водки, и только хочет выпить, как раздается сильный толчок в дверь.

ВАКУЛА. Отвори, мать!

ЧУБ (перепуганно). Стучит кто-то?

ВАКУЛА (сильнее прежнего). Отвори!

ЧУБ. Это Вакула! Слышишь, Солоха, куда хочешь девай меня: а ни за что на свете не захочу показаться этому выродку проклятому, чтоб ему набежало, дьявольскому сыну, под обоими глазами по пузырю в копну величиною!

Солоха, сама испугавшись, заметалась, как угорелая, и, позабывшись, дала знак Чубу лезть в тот самый мешок, в котором сидел уже дьяк. Бедный дьяк не смел даже изъявить кашлем и кряхтением боли, когда сел на его голову Чуб. Черт недовольно хрюкает.

Солоха открывает дверь, входит Вакула. Вставляет видеокассету в плейер. Солоха закрывает дверь, как вдруг кто-то опять постучал. Вакула не обращает внимания. Солоха выходит на улицу, там стоит огромный Свербыгуз. Солоха пытается ему объяснить, что нельзя к ней, выталкивает его.

Вакула смотрит запись концерта Оксаны. Он нажимает на стоп-кадр. Подходит к Оксане, любуется. Неожиданно его взгляд вдруг падает на мешки. Подхо- дит к мешкам.

ВАКУЛА (про себя). Что за черт?! Как ни приду, обязательно какие-то мешки в доме валяются! Зачем лежат эти мешки со всякой дрянью? Их давно бы пора убрать отсюда. (Он присаживается к огромным мешкам, перевязывает их крепче и хочет взвалить на плечи.) Неужели не выбьется из ума моего эта Оксана? Не хочу думать о ней: а все думается, и, как нарочно, о ней одной только. Отчего это так, что дума против воли лезет в голову? (Поднимает мешки.) Кой черт мешки такие тяжелые? Ду-рень я! Я и позабыл, что теперь мне все кажется тяжелее. Прежде, бывало, я мог согнуть и разогнуть в одной руке медный пятак и лошадиную подкову: а теперь мешки со всякой дрянью не подыму. Скоро буду от ветра валиться. Нет, что я, баба? Не дам никому смеяться над собою! Хоть десять таких мешков подниму!

Он выносит мешки, ставит их у дороги, возле мусорного бачка. Вдалеке едет уборочная машина, которая перекручивает мусор. Вакула замечает, что на одном маленьком мешке, где сидит черт, написано “белье”. Он сокрушенно забрасывает его назад за плечи.

ВАКУЛА. Вот черт, чуть с бельем не выбросил мешок.

Задумывается. Тяжело вздыхает. Бредет куда глаза глядят.

ВАКУЛА. Куда я в самом деле иду? Конечно, Оксана меня никогда не полюбит. Она известная кинозвезда, а кто я такой? Завтра прилетит она из Америки, ну и что я ей скажу? Да она меня и близко к себе не подпустит!

Вакула вдруг останавливается возле угрюмого дома знахаря Пацюка.

ВАКУЛА. Да ведь это дом знахаря Пузатого Пацюка! Он, говорят, всех чертей знает и все сделает, что захочет.

Черт завозился в мешке, но Вакула так двинул мешок локтем, что черт заскулил от боли. Вакула не без робости зашел в дом Пацюка. Тот сидел на полу по-турецки перед небольшою кадушкой, на которой стояла миска с галушками. Эта миска стояла,

как нарочно, наравне с его ртом. Не подвинувшись ни одним пальцем, он наклонил слегка голову к миске и хлебал жижу, схватывая по временам зубами галушки.

ВАКУЛА (про себя). Нет, этот еще ленивее Чуба: тот по крайне мере ест ложкою, а этот и руки не хочет поднять!

Пацюк не замечает Вакулу, который отвешивает ему поклон.

ВАКУЛА. Я к твоей милости пришел, Пацюк.

Пацюк продолжает свое занятие.

ВАКУЛА. Ты, говорят, не во гнев будь сказано… я веду речь не для того, чтобы тебе нанести какую обиду, говорят, ты приходишься немного сродни черту. (Вакула не-сколько перепугался своих слов, но Пацюк не обращает внимания.) Я к тебе пришел, Пацюк, дай Боже тебе всего, добра всякого в довольствии, хлеба в пропорции! Пропадать приходится мне, грешному! Влюбился я! Ничто не помогает на свете! Что будет, то будет, приходится просить помощи у самого черта. Что ж, Пацюк?.. Нельзя ли приворожить ко мне Оксану?

ПАЦЮК (не поднимая глаз, ест галушки). Когда нужно черта, то и ступай к черту!

ВАКУЛА. Для того я пришел к тебе. (Отвешивает поклон.) Кроме тебя, думаю, на свете никто не знает к нему дороги. Расскажи хоть, как, примерно сказать, попасть к нему на дорогу?

ПАЦЮК. Тому не надо далеко ходить, у кого черт за плечами.

ВАКУЛА (про себя). Что он говорит?

Ошеломленный Вакула вдруг замечает, что ни галушек, ни кадушки перед Пацюком уже не было, но вместо того на полу стояли две деревянные миски, одна была наполнена варениками, другая сметаною. Мысли его и глаза невольно устремились на эти кушанья.

ВАКУЛА (бормочет). Посмотрим, как будет есть Пацюк эти вареники. Наклоняться он, верно, не захочет, чтобы хлебать, как галушки, да и нельзя: нужно вареник сперва обмокнуть в сметану.

Только успел он это подумать, Пацюк разинул рот, погля-дел на вареники и еще сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснулся из миски, шлепнулся в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал в рот. Так он продолжил есть, принимая за труд только жевать и проглатывать.

ВАКУЛА. Вишь какое диво!

И только сейчас Вакула заметил, что вареник лезет к нему в рот и уже вымазал губы сметаною. Вакула выплевывает вареник.

ВАКУЛА (про себя). Поклонюсь ему еще, пусть растолкует хорошенько, как найти черта. Однако что за черт! Ведь сегодня голодная кутья, а он ест вареники, варени-ки скоромные! Что я, в самом деле, за дурак, стою тут и греха набираюсь! Назад!

Вакула выбегает из дома Пацюка. Черт выпрыгивает из мешка, вскакивает ему на шею. Вакула хотел уже перекреститься, как черт начал шептать ему на пра- вое ухо.

ЧЕРТ. Это я - твой друг Хакер, все сделаю для товарища и друга! Денег дам сколько хочешь, Оксана будет сегодня же наша.

ВАКУЛА. Изволь, за такую цену готов быть твоим другом.

ЧЕРТ (про себя). Теперь-то попался, Вакула! (Пищит в ухо Вакуле.) Ну, Вакула, ты знаешь, что без контракта ничего не делают. (Вынимает контракт.)

ВАКУЛА. Я готов. У вас, я слышал, расписываются кровью: постой же, я достану из кармана гвоздь. (Он заложил назад руку и хвать черта за хвост).