Страшная сказка о сером волке
Шрифт:
— Вы спасли их вчера, но что если это не единственная банда дезертиров, орудующая в округе? — обернувшись на опушке леса, негромко спросила я, державшего за узду лошадь, Риана.
— Полагаю, уже сегодня они разнесут по всей округе слухи о рыщущей по лесам компании кровожадных оборотней — ни одна шайка головорезов не сунется в эти места ближайший год, — обернувшись, Риан насмешливо подмигнул мне.
— Оо… — о такой возможности я даже не подумала.
Или наши, ставшие истинно супружескими, отношения с Рианом, или я не могла насмотреться на своего мужа, а может дело в полноценном сне
— Границей служит ущелье, — подтвердил мои предположения Риан, махнув вперед рукой. Солнце было близко к закату, но было еще достаточно светло, чтобы увидеть вдалеке невысокую скалу. — Нам осталось немного.
И действительно, все последующие часы местность, по которой мы шли, заметно преображалась, лес сменился каменистым грунтом с крупными валунами. Еще до темноты мы подошли к небольшому нагорью, где и располагался приграничный разлом. Оборотни, остановившись на краю обрыва, дружно завыли по—звериному, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Но когда ветер донес с другой стороны ответный одинокий вой, я поняла причину шума.
— А как же мы переберемся на другую сторону? — Я растерянным жестом коснулась лошадиной холки. Провал в ширину достигал пяти метров — такую преграду Вороной не перескочить. Посмотрев по сторонам, убедилась, что конца—края у разлома не видно. Справа он и вовсе упирался в высокую скальную гряду, которую только что перелететь можно.
— Сейчас мост опустят, — успокоил меня Риан, взглядом указывая на неприметную бревенчатую конструкцию на другой стороне.
На дальнем от нас краю разлома показались двое одетых в одни короткие штаны мужчин. Они, споро работая рычагами, привели в движение механизм, что со скрипом опустил для нас мост, по которому могла не просто пройти лошадь, а проехать и груженая повозка!
Более того, от моста, невидимая с другой стороны, вниз к долине оборотней вела широкая каменистая дорога.
— А как же другие перебираются? — недоуменно спросила я. — Обычный человек-то выть не умеет…
— Видите, — в этот раз Воар указал на столбик с нашей стороны. — Там колокол закреплен, все, кто ходит этим путем, знают, как привлечь внимание охраны.
— Лари, — Риан шагнул ближе, помогая мне спуститься с лошади, — тут лучше идти пешком. Дорога довольно крута.
Шагая рядом с мужем, который вел Вороную, в последних лучах заходящего солнца я впервые увидела земли оборотней. Долина прекрасно просматривалась с нагорья. Увидела я густые леса, уходящие к горизонту, и голубоватую ленту широкой реки, что разделяясь на два рукава, несла свои воды дальше.
Лес я любила с детства, поэтому мне увиденное понравилось. Насмотревшись, заметила, что Риан, остановившись рядом, смотрит не на родные земли, а на мое лицо, наверняка подмечая и восхищение, и одобрение. На лице оборотня проступало явное облегчение. С каждой минутой темнота наступала все настойчивей, скрывая живописную панораму от наших взоров.
— Пойдем, — потянул
«Значит, в южной части долины» — мысленно сориентировалась я.
— Тут остановимся на привал?
— Да, спустимся вниз. Там есть пограничный форт, его не увидеть, пока не обогнем скалу. При нем есть постоялый двор для путников и торговцев.
Плотнее запахнувшись в теплый плащ, я порадовалась, что и сегодня не буду спать на стылой земле — с приходом ночи, то немногое тепло, что дарило осеннее солнце, исчезало. К гостеприимно распахнутым воротам местного постоялого двора мы подошли в ночной темноте. Наши спутники разместились внутри, рассевшись за большим столом, и ждали только нас двоих. И пусть я устала, от целого дня езды на лошади болели ноги и спина, согласно кивнула на вопросительный взгляд мужа. Я догадалась, что они хотят общим ужином отметить возвращение на родину.
Угощаясь наваристой похлебкой, что в большом котелке принес высокий подросток, поставив рядом стопку мисок и кучку ложек, с интересом наблюдала за переменами в молчаливых до угрюмости мужчинах, с которыми проделала этот путь. Они словно ожили — на лицах появились улыбки, ушла сосредоточенная собранность и неизменная настороженность. Движения стали более свободными, а поведение — естественным: они шутили, смеялись и не скрывали своих эмоций. Правда ко мне они обращались только в случае необходимости, и это огорчало.
Еще напрягали пристальные, далеко не дружелюбные, взгляды, что изредка кидали на меня две оборотницы, что так же находились в зале. Одна сметала крошки с другого стола, при моем появлении, обернувшись и принюхавшись, неприязненно поморщилась. Это показало мне, насколько тут не жалуют магов!
«Легко не будет» — призналась я себе, понимая, что, как и в Меруниче, придется все начинать сначала, завоевывая уважение местных. Только вот… какой прок оборотням, с их здоровьем и быстрым восстановлением, от знахарки? Трудно найти народ, что меньше всего нуждается в целителе.
Стоило нам с Рианом оказаться за дверями комнаты, в которой предстояло ночевать, я спросила мужа:
— А большой у вас клан?
— Да, один из самых многочисленных. Более двадцати пар с детьми и с полсотни свободных оборотней.
Изумленно моргнув, переспросила:
— Примерно сотня взрослых оборотней — это многочисленный клан?
— Да, — Риан уверенно качнул головой.
— А детей много? Знаешь, в людских поверьях у вас всегда большие семьи… Я думала и численность огромная.
— Нет, — муж поджал губы, присев за стол. Выглядел он расстроенным. — Такие байки нам на пользу, но в действительности в них не все верно. Да, в беременность у наших женщин количество детей часто большое — до восьми младенцев. Но это очень тяжело для матери — не выдерживают, многие умирают в родах. Да и дети… каждый оттягивает на себя силу матери, ослабляя ее, но и этого недостаточно — не все младенцы после рождения выживают. К тому же, зачатие возможно только от пары, а не каждому дано обрести ее. Поэтому у нас принято всем кланом поддерживать рожениц, а так же помогать отцам, оставшимся вдовцами.