Страшная тайна Кощея
Шрифт:
– Ты знаешь, Гена, мне кажется, мы должны позвать с собой Галю.
– Пыльченко? – удивился он. – Это еще зачем?
– Она очень хорошая, – принялась убеждать его Шень Сюа. – Ей одиноко в вашем классе. А я знаю, что это такое – каждый день приходить в школу, где у тебя нет друзей.
Она, наверно, вспомнила свою прежнюю школу и погрустнела. И сразу стала такой трогательно-беззащитной, что Генка решил поступить как настоящий рыцарь.
– Ладно, зови Пыльченко. Только тогда и Алку Зацепину позовем.
– Хорошо, – кивнула
А он покраснел до корней волос:
– Да нет, ты не подумай – ничего такого. Просто мне нужно, чтобы она похлопотала за меня перед одним человеком. Понимаешь?
Она, разумеется, не поняла, но всё равно кивнула.
– А еще – Андрея Баринова. Ну, раз уж мы все вместе тогда оказались.
Он возмутился:
– Баринова? Да он тебе в два счета докажет, что всего этого не может быть – просто потому, что быть не может.
– Вот именно, – подтвердила Шень Сюа. – Мне так жаль его. Он совсем не верит в чудеса.
С кандидатурой Баринова Генка тоже согласился – очень уж любопытно было посмотреть, как будет выглядеть Андрей, когда с ним дуб заговорит. Небось, затрясется от страха и ничего умного не сможет сказать.
Казалось бы – для одного учебного дня достаточно было и того, что его спросили на физике, – но нет, его вызвали к доске и на уроке истории, что было гораздо хуже, потому что если физичка Анастасия Степановна была просто невысокого мнения об его умственных способностях, то историчка Алевтина Аркадьевна считала, что никаких этих самых умственных способностей у него вообще нет.
– Ну, Степанов, что ты нам можешь рассказать о колонизации Америки? – Алевтина Аркадьевна всех называла исключительно по фамилии, и Генке даже казалось, что она вовсе не знает, как его зовут.
Она, конечно, думала, что он не сможет ничего рассказать, и уже приготовилась нарисовать в журнале двойку, но он бодро вышел к доске, радуясь, что Алевтина Аркадьевна не знала, что он просто обожает читать книги про индейцев, и потому может рассказать по этому вопросу немало интересного, иначе бы она его не спросила – уж такая она была вредная.
Он стал рассказывать о том, как европейцы поработили аборигенов Америки – приводил примеры из прочитанных книг, красочно рисовал сцены сражений. Он понимал, конечно, что многие герои в книгах – вымышленные персонажи, но кто мог сказать, что Чингачгука или Следопыта не было на самом деле?
Наверно, он немного увлекся (об индейцах он мог рассказывать часами), потому что Алевтина Аркадьевна его остановила:
– Всё это, безусловно, очень интересно, Степанов, но к изучаемому нами предмету не имеет никакого отношения. Не забывай – ты находишься на уроке истории, а не литературы. Так что напряги свою память и приведи конкретные исторические даты.
Он сразу сник.
– Ты учебник читал? – торжествующе спросила Алевтина Аркадьевна.
Он опустил голову – Майна Рида он читал, Фенимора Купера читал, даже Альфреда Шклярского читал.
– Садись, Степанов, – вздохнула Алевтина Аркадьевна.
И поставила в журнал двойку.
Возмущенный ропот прошел по классу.
– За что? – возмутился несправедливостью Денис Таборков. – Ну, хоть тройку поставьте!
И даже Галя Пыльченко, которая никогда не спорила с учителями, сказала:
– Алевтина Аркадьевна, он же очень интересно рассказывал. Мы столько нового узнали!
Генке было обидно, но он не сказал ни слова и сел за парту, гордый своим хорошим ответом и тем, что товарищи вступились за него, пусть и безо всякого результата. А еще он думал о том, что хорошо бы ему раздобыть волшебную палочку (после встречи с говорящим дубом он уже почти не сомневался в существовании всяких волшебных вещей) и превратить Алевтину Аркадьевну в жабу.
Следующим уроком была биология, и молоденькая учительница Зинаида Кирилловна начала разговор с учениками с того, что обратила их внимание на необычное природное явление:
– Вы заметили, ребята, что только что распустившиеся листочки на деревьях вдруг пожелтели? Это очень трудно объяснить, и мне хотелось бы знать, что вы об этом думаете.
– Наверно, ночью был мороз, – предположил Андрей Баринов.
– А может быть, это какие-то насекомые виноваты.
– Или удобрения.
Зинаида Кирилловна с интересом выслушала ответы учеников и за наиболее толковые поставила в журнал оценки.
Шень Сюа и Генка при этом многозначительно переглядывались, но сами отвечать на вопрос, конечно, не стали. Не рассказывать же всем про Кощея? Да и кто знает, может, и нет никакого Кощея вовсе. Может, говорящие дубы еще похлеще самого Генки врать могут.
С ребятами они поговорили после уроков. Собственно, говорила с ними Шень Сюа, а Генка слушал и только иногда поправлял ее.
Галя Пыльченко сразу поверила им, Алла Зацепина засомневалась, а Андрей Баринов фыркнул и заявил, чтобы они пошли и поискали других дурачков, а уж он-то им ни за что не поверит, потому что они рассказывают такие глупости, каких даже в кино не показывают.
Генка сразу обиделся:
– И вовсе это не глупости. Зинаида Кирилловна и то на пожелтевшие листочки внимание обратила.
Баринов засмеялся:
– А, вот ты почему эту историю придумал. Так надо было выступить на уроке биологии. Нет, наверно, лучше – на уроке литературы – Ганичка, кажется, любит фантастику.
Генка покосился на Шень Сюа:
– Говорил же, что не нужно было ему рассказывать.
Но отступать уже было поздно.
Алла Зацепина сказала:
– Наверно, Андрей прав – ты всё это придумал. Но я давно хотела съездить на Утиное озеро – я люблю рыбалку.
В отличие от большинства девчонок их класса, Зацепина была «своим парнем» – она и с вышки в бассейне прыгала, и даже на мотоцикле ездить умела.