Страшная тайна
Шрифт:
— Мне нужно идти, — сказала я. — Господин Тёдзи ждет меня.
Тацуо кивнул, и я помчалась разыскивать Хану.
Я нашла ее на кухне, где моя сестра с присущим ей изяществом расставляла чайную посуду на лакированном подносе.
Заметив меня, Тёдзи нетерпеливо замахал рукавами своего кимоно.
— Эй, тощий мальчишка, иди-ка сюда! И братца своего прихвати! Пришло время встречать у ворот господина Хидехиру. Вы будете сопровождать меня.
Я похолодела. Сопровождать господина Тёдзи означало стоять у него за спиной в то время, когда он будет приветствовать
Я видела, что Хана тоже не на шутку встревожена. Мы обе знали, что если дядя нас узнает, мы пропали.
— Нечего стоять тут, как статуи нио , тощие мальчишки, — закричал Тёдзи, устремляясь к воротам в вихре своих широких серых одежд.
Мы послушно бросились из кухни следом за господином Тёдзи. Запоздавшие ученики торопились через ворота на главный двор, их черные хакама плескались на бегу.
Когда мы проходили через сад мха, Тёдзи перешел на шаг, позволив нам с Ханой поравняться с ним.
— Наверное, вы удивлены, что я попросил вас сопровождать меня сегодня утром? — спросил он, когда мы подошли вплотную. — Мастер Гоку очень вас ценил, вот я и подумал, будет правильно, если вы будете стоять у меня за спиной, когда я впервые буду приветствовать дзито в нашей школе. После встречи дзито проследует в павильон в саду мха, чтобы насладиться церемонией тя-но ёриай. Все ясно?
— Да, господин Тёдзи, — хором ответили мы. Новое воспоминание вспыхнуло у меня в памяти.
В последний раз, когда я присутствовала на чайной церемонии в павильоне, я чуть не убила своего дядю. В тот раз мастер Гоку остановил меня, а впоследствии объяснил, что вероломное убийство превращает мстителя в низкого злодея, и единственная возможность достойно отомстить за смерть моего отца — это открыто вызвать его на поединок.
За спиной у нас послышался хруст торопливых шагов по гравию дорожки, и мы поспешно отошли в сторону, пропуская припозднившихся учеников.
— Быстрее, быстрее! — подогнал их господин Тёдзи. — Нельзя опаздывать!
— Слушаемся, господин Тёдзи, — почтительно ответили мальчики и, низко поклонившись будущему мастеру, бегом бросились к главным воротам.
Проводив их взглядом, господин Тёдзи снова повернулся к нам с Ханой.
— Сегодня тяжелый день для наших учеников, — со вздохом сказал он. — Слишком велика боль, невозможно поверить, что сегодня мы навсегда попрощаемся с мастером Гоку.
Я склонила голову, охваченная горем, которого не могла выразить словами.
— Да и для господина Хидехира это будет очень непростая церемония, — покачал головой Тёдзи, и мне показалось, будто при упоминании имени дяди в его голосе прозвучало неодобрение. — Когда-то давно господин Хидехира сам учился в нашей школе. А поскольку Кен-ити виновен в смерти учителя, сегодня дзито будет страдать вдвойне — из-за смерти мастера и бесчестия своего сына.
— Да, господин Тёдзи, — смиренно ответила я, не поднимая головы.
Но в глубине души я не верила в то, что наш дядя способен испытывать боль утраты или
Мы подошли к деревянным воротам, ведущим на главный двор, посыпанный чистым речным песком. Два стража в кожаных доспехах стояли по обе стороны от входа, их металлические шлемы ярко горели на солнце.
Господин Тёдзи ненадолго остановился и закрыл глаза, чтобы сосредоточиться и справиться с волнением. Затем он кивнул нам с Ханой, и мы молча вошли в ворота.
Перед нами ровными рядами сидели все ученики самурайской школы.
В ожидании прибытия дзито все старались вести себя тихо и почтительно, но я сразу почувствовала, что широкое пространство двора бурлит от волнения. Самые высокие ученики стояли позади всех возле стен двора, их широкие черные пояса ярко выделялись среди моря одежд, подчеркивая возраст и опыт своих обладателей. Самые младшие сидели в первых рядах в почтительной позе сэйдза, сложив руки на коленях.
Господин Тёдзи вышел на середину двора и приготовился встречать высокого гостя. Мы с Ханой послушно встали у него за спиной, низко склонив головы.
Наступила тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра в кронах сосен, зеленой стеной окружавших додзё, да тихим лепетом водопада в близлежащем школьном саду.
Но вот раздались трубные звуки раковины, возвещавшие о приближении дзито. Когда они смолкли, мы услышали глухой топот конских копыт, далеко разносившийся в тихом утреннем воздухе.
Я украдкой покосилась на Хану. Лицо ее было спокойным, но бледным до прозрачности. Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, но внутри у меня все дрожало при мысли о том, что сейчас мы снова увидим дядю.
Грохот копыт приближался.
Открыв глаза, я увидела, как более десятка конных самураев галопом врываются в распахнутые ворота, и шелковые гербы моизловеще алеют на их плечах. За поясами воинов торчали рукоятки длинных мечей, за спинами щетинились стрелы в колчанах.
Самурайские кони, взрывая копытами разровненный песок двора, развернулись и выстроились вдоль стен школы. Затем в воротах показался черный лакированный паланкин, плавно покачивавшийся на спинах четырех носильщиков в алых одеждах. Сверкнул богатый черный лак, всколыхнулись на ветру белоснежные шелковые занавески в окнах, позолоченные украшения ярко вспыхнули на солнце.
Когда паланкин остановился в центре двора, в ворота хлынул целый поток конных самураев. Раздалась отрывистая команда командира, и двое школьных стражей бросились закрывать ворота за спинами прибывших.
Носильщики опустили паланкин, и я напряглась всем телом.
Стоявшая рядом со мной Хана застыла, словно мраморная статуя, не поднимая глаз от земли.
Крупная сильная рука отдернула занавески, грубо сминая легкий шелк. Вот занавеси отлетели в стороны, и показалось лицо дяди Хидехиры. Его тонкие губы кривились в улыбке, но черные глаза смотрели колюче и холодно. На сердце у меня похолодело от ненависти.