Страшная тайна
Шрифт:
– Всё с тобой ясно!
– ухмыльнулся Малфой.
– Ладно, пошли отсюда.
И ребята вышли из выручай-комнаты. Гарри шёл и одновременно ругал себя. Опять не взял мантию-невидимку! Хоть бы карту Мародёров захватил, но нет! В какой-то момент из-за угла вышел… профессор Снейп.
– И что мы здесь делаем?
– вкрадчиво спросил он.
– За мной, оба!
Профессор привёл их в свой кабинет и, сев за стол, спросил:
– Что вы двое делаете после отбоя в коридорах школы? Что скажете, мистер Поттер?
– Я… гулял!
– А Вы, мистер Малфой?
–
– С мистером Поттером?
– поднял бровь декан.
– Нет! Я один гулял!
– заявил Малфой.
– И я один, - подхватил Гарри.
– Очень интересно. И по какому делу вы гуляли?
– А что, в девять утра погулять нельзя?
– заявил Гарри, показывая на свои часы, которые он до сих пор носил с самого четвёртого курса. Они остановились, когда мальчик нырял в озеро на втором задании Турнира. Видимо, теперь мальчишка решил опять валять дурака, делая вид, будто думал, что сейчас девять утра.
Малфой, взглянув на часы гриффиндорца, решил тоже притвориться идиотом:
– Сэр, а я пытался убедить Поттера, что сейчас не девять утра!
– Очень хорошо, - подвёл итог Снейп.
– Не притворяйтесь, что вы тупее плинтуса, Поттер и Малфой! Я прекрасно знаю, что вы оба умнее, чем пытаетесь показать, и я выясню, что вы делали в коридоре! А сейчас можете идти!
Юноши переглянулись. Снейп что, даже баллы у Гриффиндора не вычтет? А он не заболел? Решив не испытывать судьбу, Гарри вышел из класса и направился в гостиную Гриффиндора. Малфой же уходить не собирался. Слизеринец подошёл к столу и, решив воспользоваться добротой декана, заявил:
– Сэр, я хотел бы поговорить о Вашем сыне!
– Это Вас не касается, Мистер Малфой!
– Но сэр, я же вижу, что у Вас с ним проблемы! Я кое-что в этом понимаю. Вы в разводе и редко видите сына? Почему Вы никогда о нём не говорили? Он утверждает, что просто гордиться нечем, вот Вы и молчите, но это же не так! Тогда почему о нём никто не знал?
– Ну Вы даёте, Малфой! Тоже мне, вспомнил! Я не могу найти с сыном общий язык! Ваше любопытство удовлетворено?
– Не совсем. Я хотел помочь. Что Вы делали для сына?
Да так, ничего. Научил окклюменции, пытался учить зельварению и ЗОТИ, купил ему метлу, а сейчас ничего ему не сделал за позднюю «прогулку» по замку. Но сказал зельевар совсем другое:
– Подарил ему метлу и научил окклюменции, - просто всё остальное говорить нельзя.
– М-да… Не удивительно, что вы не нашли общий язык. Подарками сына не купишь. А обучить чему-то может и преподаватель. Вот меня Вы учите ЗОТИ, не снимаете баллы и редко наказываете за нарушения правил, но мне Вы не отец. Вы декан и только. Вашему сыну нужна поддержка, а не подарки и знания. Он считает, что не нужен Вам, потому что Вы никогда о нём не говорите. И с ним самим, наверно, тоже не говорите. Или Вы не гордитесь им, или не показываете своей гордости, я не знаю, но Крис просто не видит в Вас отца. Наверно, он видит в Вас преподавателя или дядю, но не более того. Хотя бы попытайтесь показать, что любите его.
– ВОН ОТСЮДА!!!
– в бешенстве заорал
Малфой, напуганный воплем декана, скрылся за дверью, жалея, что вообще в это ввязался. Да, это не его дело. Да, неприлично вот так говорить вообще кому-либо. Но Драко отлично видел, как одинок Снейп. А ведь у него есть жена и сын! Значит какой вывод? Снейп сам виноват в собственном одиночестве! Малфой просто хотел помочь, хотя и не подумал как следует, что для этого сделать.
Горе-взломщики
На следующий день Гарри, Рон и Гермиона, позавтракав, отправились на уроки. Первым, как всегда, стоял ЗОТИ. Сейчас идти туда особенно не хотелось идти. Он ещё не забыл зимние странности Снейпа. Войдя в класс, Гарри заметил на столе профессора какой-то листок. Он бы так и прошёл мимо, но рядом с листком валялась оборванная фотография, запечатлевшая смеющуюся Лили, мать Гарри. Профессор заметил, на что Гарри смотрит и поспешил спрятать и то, и другое. Однако, гриффиндорец решил, что эти вещи каким-то образом касаются его, раз они касаются его матери. И уж точно не касаются Снейпа!
– Итак, сегодня мы проходим методы маскировки. Это должен знать любой мракоборец. Какие методы известны Вам, мистер Малфой?
– Я знаю дезиллюминационные чары, ещё можно воспользоваться мантией-невидимкой. Если хорошо даётся трансфигурация, то так же можно применить заклинание Невидимости, но это очень сложно. Ещё можно с помощью маскирующих заклинаний изменить внешность. И можно использовать Оборотное зелье, чтобы превратиться в одного из врагов. Но это зелье сгодится только для непродолжительной разведки. Не дольше часа.
– Очень хорошо, мистер Малфой. Десять баллов Слизерину. Но против всего этого существуют особые меры. Кто знает, какие? Мисс Грейнджер?
– Существуют особые чары… Говорят, что их используют в Гринготсе для охраны сейфов наидревнейших и богатых семей. Это выглядит как водопад. Под ним снимается действие маскирующих чар, Оборотного зелья, заклинания невидимости и дезиллюминационных чар. Действенной остаётся лишь мантия-невидимка, но её можно призвать. Человека под такой мантией можно узнать по следам, случайно издаваемым звукам, например, топоту ног или громкому дыханию. В узком коридоре или толпе с невидимкой можно столкнуться. Дезиллюминационные чары самые бестолковые, если используешь их, чтобы пробраться в логово врага. Вблизи человек под такими чарами заметен. Они хороши, когда летишь на метле. С земли человека просто невидно.
– Хорошо, мисс Грейнджер. Садитесь. Значит, не существует ни одного стопроцентнонадёжного метода маскировки. И какой из этого можно сделать вывод? Как Вы думаете, Гойл?
Гойл молчал. Разумеется, он не знает. Хоть встать догадался. И тут весь класс услышал шёпот Рона.
– Значит, нам, тупым бездарям, нечего делать на службе в Министерстве, - подсказывал он, то ли насмехаясь над Гойлом, то ли предполагая, что именно это и сказал бы Снейп. Слизеринцу хватило соображения не повторять этого, но учитель всё равно услышал.