Страшно любимая

Штаний Любовь В.

Почти сразу вернулся Улянь. Потрогал меня за ухо, проверил зрачки и пульс. Убедившись, что немедленно отдавать душу пустоте я не намерена, он переключился на гарна, укутывающего мои плечи непонятно откуда взявшимся пледом.

Мужчины отошли к стене и, сняв с неё одну из панелей, вгрызлись в открывшуюся взглядам мешанину проводов, плат и тумблеров. Я и раньше в технике ничего не понимала, а сейчас, когда вместо здравого смысла в голове обретался идиотический сумбур, и вовсе. Даже попытки разобраться в диалоге друзей не предприняла. Просто сидела,

сдерживала подступающую к горлу тошноту и смотрела. Почему-то всё больше на Сэлинея, хотя, если честно, и без него было куда взгляд бросить.

Вокруг мужчин уже мерцало три виртлиста. Медленно сомкнулись герметичные, на случай аварии, двери отсека. Потом, глянув на один из экранов, зависших в воздухе, гарн замер, крепко выругался и полностью переключил внимание на него. На конкретный виртлист, имею в виду. Улянь тем временем отслеживал и щёлкал по двум оставшимся.

Я неловко поёрзала. Чем дальше, тем сильнее зудел и чесался копчик. Уже не в первый раз, но сейчас как-то особенно ощутимо. Нет, точно надо обратиться к врачу.

Где-то в отдалении раздался звук, очень напоминающий приглушённый расстоянием вопль.

— Минус один! — торжествующе оповестил мир механик и, поймав мой ошалевший взгляд, подмигнул.

— И что ты с ним сделал? — уточнил Улянь.

— Запер, — пожав плечами, небрежно махнул хвостом гарн.

— А толку? Он менталист. Воздействовать на нас сможет и на расстоянии. Такому стена не помеха.

— Это как сказать. Стены-то не помеха, но не в органическом отстойнике.

— Что?!

— Чтобы отыскать наши сознания и атаковать, даже суперменталисту нужно сосредоточиться. Пусть попытается.

Улянь с уважением хмыкнул, а я удивлённо моргнула. У нас на борту имеется оранжерея? И почему я об этом не знаю? С другой стороны, корабль неприлично большой, а я тут всего ничего. К тому же, наш звездолёт проектировщиками явно предназначался для длительных перелётов. Вероятно, даже строился из расчёта на исследовательскую миссию в дальних секторах вселенной.

Сейчас исследовательские корабли делают относительно компактными, максимум на пару дюжин лорри экипажа, а прежде, в довоенные времена, их проектировали как мини-города, и народа на борт брали не одну сотню. Это не говоря про целые этажи, выделенные для растительности, а порой и скота.

Для нормального роста растениям необходимы органические и минеральные удобрения. Малую их часть брали с собой из пункта отправления, что-то синтезировали в лабораториях во время полёта, но львиную долю грунта и всего прочего создавали в специальных отстойниках, собирая отходы жизнедеятельности и отмершие куски растений. Морока та ещё, если откровенно, но многочисленное население старых звездолётов надо было чем-то кормить, а возить с собой запасы еды на несколько десятилетий вперёд — никаких складов не хватило бы.

К слову, столько народа брали на борт исключительно для того, чтобы имелся ресурс для мгновенного создания колонии в открытых системах. Пара-тройка сотен лорри банально высаживалась

на подходящую планету, прихватив живность и растения. И пока поселенцы разводили скот и привычные сельскохозяйственные культуры на новом месте, оставшиеся на корабле лорри, отправив в родной мир координаты вновь обретённой территории, летели дальше.

По мере того, как двигатели совершенствовались, а заселённость пригодных для жизни платнет становилась плотнее, такая метода потеряла актуальность. При наличии координат исходный мир мог отправить транспортник для основания колонии сквозь подпространство. Плюс несколько хорошо вооружённых военных кораблей на случай, если возникнет спорная ситуация с представителями других рас. Это в теории все принадлежащие кому-то системы отмечались на картах, а на деле случалось по-всякому. К тому же…

И тут до меня дошла суть реплики гарна. То есть он каким-то образом запер одного из прибывших к нам менталистов в отстойнике, и тот теперь барахтается в смердящей жиже? Ох, не помер бы.

— Сэл, — неуверенно позвала я.

— Что? — с явной тревогой мгновенно отреагировал механик и, подбежав, опустился рядом со мной на корточки. — Тебе плохо?

— Это само собой, но я не о том. В отстойнике ведь ко всему прочему жарко, наверняка газы какие-то выделяются. Не хотелось бы стать убийцами. Нас за это по головке не погладят, да и жалко его. Лорри просто делал свою работу.

Друг тепло улыбнулся и погладил меня по руке.

— Не переживай так. Камера заполнена лишь на восьмую часть. Я же совсем недавно корабль купил. Оранжереей не занимался, ведь роботов на борту почти нет. Так что там только наши отходы, а экипаж небольшой. К тому же люк, через который акрон провалился в отстойник, так и остался открытым.

— А если…

— Потерпит, — отрезал механик довольно жёстко. — Вот пришвартуются представители Союза, вытащат. Потерпи чуть-чуть. Мы сейчас маневрируем, отходим с траектории удара акронских орудий за линкор.

Каре-зелёные глаза светились теплом, но Сэл явно нервничал. Отвлекать его внимание от важного дела на себя было совсем неправильно, поэтому я закивала, соглашаясь со всем и сразу. Жутко хотелось… нет, не напинать акронам и даже не поцеловать гарна, хотя это желание промелькнуло-таки в общей какофонии всполошённых истерических мыслей. Нет, больше всего, просто очень-очень, хотелось почесать копчик. Он всё зудел и зудел. Хуже того. То ли на нервной почве, то ли ещё почему, мне стало казаться, что…

Я замерла, судорожно пытаясь конкретизировать последнюю мысль и ощущения, её породившие. Эм… Испуганно глянув на друзей, незаметно переместила руку назад и сунула её в штаны. Благо, под пледом мои манипуляции были не видны. Ощупала попу. Вот же бублик горелый! Дрожащие от слабости и страха пальцы нашарили… хвост. Вернее, хвостик. Совсем коротенький, но совершенно точно — хвост.

Сглотнув, втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Я влюбилась? Когда?

В кого — вопросов не вызывало.