Страшные рассказы

Неделько Григорий Андреевич

Мама стояла растерянная и недоумевающая.

– Коль, ты что принёс? – поинтересовалась она, протягивая толстую книгу.

При взгляде на причудливую обложку, парнишке тотчас вспомнилась пара прочитанных рассказов из сборника. Коля готов был поклясться, что обложка сделана из кожи. Из натуральной кожи! А присмотревшись, он разглядел полустёртое слово, написанное крупными буквами на неведомом языке: "NECRONOMICON".

Дракон (Рождённый в ночи)

Попутчик встретился на

половине дороги. Он сидел на пеньке и глядел поверх вытянутых зелёных стеблей травы куда-то вглубь леса. Впрочем, предстояла самая трудная часть, и отказываться от случайным и счастливым образом подвернувшейся помощи, как минимум, неблагоразумно.

Сначала они перебирались через крутой овраг. Спускаясь, ещё можно было цепляться за стволы деревьев. Дно встретило чавкающей сыростью, вязкой грязью и перегнившими листьями. Другой бок широкой и глубокой ямы был лыс, словно череп. Оскальзываясь, спотыкаясь и падая, пачкаясь, отряхиваясь и вновь идя вперёд, они наконец преодолели и это препятствие. По чьей воле, следуя какой нездоровой фантазии, природные преграды появлялись на пути в удивительно неожиданном и дьявольски коварном обличии?

Дальше – десятиминутный привал и короткий монолог. Пока Ефим курил, его новый знакомец рассказывал о себе. Приглушённым хрипловатым голосом поведал о своей деревне, о доме, о соседях, жене, жизни и работе, и всё это – медлительно и не произнося ни одного названия. Ефим не говорил. Докурив, он отбросил окурок, выдул дым, посидел минуту-другую и не выдержал – поинтересовался у пожилого мужчины именем. Тот так и не представился; вместо этого странно худой и высокий, под два метра, человек просто предложил: "Пойдём". Не спрашивая, как будто приказывал.

И они двинулись дальше. Ефим проклял сломавшийся грузовик, на котором вёз из ближайшего городка запчасти для трактора. Он проклял погоду, землю, небо, лес и всех, и вся. Попутчик, не прибавляя оптимизма, в основном молчал или коротко бросал: "Сюда… Прыгай… Осторожнее…" Односложно, лениво.

Они прошли через заросли густой крапивы, столь жгучей, что остервенело кусала даже сквозь рубашку.

Они перебрались через покрытое по бокам тиной озерцо – в этом помогла опасно выглядевшая, с "подпалинами" трухи, поваленная толстая берёза.

Они миновали однообразную густую чащу, усеянную, точно нарочно, непонятными кустами с большими и острыми колючками.

Снова подъём, и они опять остановились отдохнуть. Молчаливый мужик выглядел не то чтобы свежим, но не уставшим. Ефим кряхтел и иногда отдувался.

– Туда. – Мужик указал рукой.

Ефим не сдержал удивления:

– В пещеру?

– Здесь темнеет очень быстро.

– Именно здесь?

Похожий на гусеницу попутчик не ответил, а выразился иначе:

– Ночью волки выходят на охоту, которая наступает для них, когда гаснет солнце.

"Гаснет"? Что за выражение такое?

– Кроме того, ты вряд ли захочешь встретиться с голодными лисами и медведями.

Судя по услышанным словам,

Ефим попал чуть ли не в параллельный мир, презагадочный и жутко опасный.

Словно бы разом, внезапно, стало значительно темнее. Ефим испугался, хоть и не желал себе в этом признаваться.

Преодолев ещё пару сотен метров, они, объятые густо-красным свечением заката и сопровождаемые яростными криками совы, спрятались в нутре пещеры.

Темнота, скопившаяся между стылых округлых стен, казалась какой-то… концентрированной. И непредсказуемо страшной. Мужик сел прямо на морозный пол пещеры, откинулся на стену и закрыл глаза.

– Отдыхай.

Ефим попробовал повторить его действия. Нет, пол источал тяжёлый, проникающий под одежду холод. Насыщенный кусачей влагой воздух не просто не давал заснуть – мешал банально расслабиться. Встав и обняв себя руками, Ефим приготовился долго ждать.

Стемнело стремительно, закрыв вход в пещеру непроницаемым чёрным покрывалом. Почти тут же раздались пугающие звуки: голоса хищных птиц, чей-то далёкий рёв, неясные шорохи (насекомые?), скрипы (деревья?) и вой осмелевшего ветра.

– В таких пещерах раньше жили драконы, – не размыкая глаз, вымолвил попутчик; на лице – по-прежнему не эмоции.

– Сказки всё это, – храбрясь, заметил Ефим.

– Сказки. Сказки есть всегда. Они никогда не исчезают – только меняют обличие.

Силясь вникнуть во фразу собеседника, Ефим не уловил момента, когда начались изменения.

А потом задвигалось и зашумело позади. Сначала там, а после вокруг и сверху, и снизу; внутри пещеры и снаружи.

Не понимая, что происходит, Ефим повернулся к мужику: как тот мог засыпать или уже дрыхнуть, хотя кругом… а, собственно, что кругом? Ответа не находилось. Пропала и неестественно рослая фигура попутчика. Изумлённый, Ефим глядел на стену, возле которой, секунды назад, сидел брат по несчастью.

Навевая ужас и порождая новые нерешаемые вопросы, стихли шорохи; движение прекратилось.

Что делать? Ждать, пока вернётся таинственным образом исчезнувший человек? Или выбежать из пещеры? Но что творится в ночном и лунном мире? Вдруг советчик был прав, говоря о рыскающих повсюду, изголодавшихся зверях?..

Кто-то глухо рыкнул, вроде бы слева. Сердце запрыгало. Не желая поворачиваться, но не имея сил бороться с любопытством, Ефим повернулся. И замер, и похолодел – немедленно и весь. От ужаса зашевелились волосы на голове, а на спине встали дыбом.

Он попятился спиной назад, к выходу. Спасительному? Обманчивому?

Рык повторился. В глубине каменного грота открылись глаза, тускло освещая пещеру. Момент тишины – а потом очертания неизвестно как тут оказавшихся предметов постепенно проступили сквозь тьму.

Ефим был уже совсем неподалёку от границы, разделявшей пещеру и лес.

В третий раз раздалось рычание, особенно громкое. И завозилось между предметов нечто длинное, несуразное. Чтобы, опережая, метнуться громоздким пятном.