Страсть и сомнения
Шрифт:
– Он лучший адвокат в штате Теннесси. И он у меня в долгу. – Гриффин усмехнулся. – И это еще не все. Я собираюсь связаться со своим старым другом, который работает в мемфисской полиции и сейчас ведет расследование двух этих убийств. Мы с Джимми Нортоном играли в одной университетской футбольной команде.
– Лейтенант Нортон – ваш старый товарищ по футбольной команде? – запоздало ахнула Аннабел.
– Когда все это закончится, я буду вашим должником, – сказал Куинн.
– Да, будете. И возможно, однажды я востребую этот долг. Но сейчас, пожалуйста, напишите те имена, пока я буду звонить.
Помня,
– Пока мы оба с вами будем заняты, не могли бы вы дать Аннабел для ознакомления те сведения, что собрали обо мне?
– Вы хотите, чтобы она прочитала досье?
Куинн подтвердил это кивком.
– Вы уверены?
– Уверен. – Куинн порывисто сжал руку Аннабел, затем отпустил ее и направился к письменному столу.
– Хорошо. Я дам вам его. – Из ящика своего стола Гриффин достал тоненькую папку, вручил ее Аннабел и вышел из комнаты.
Аннабел положила папку на стоявший перед диваном кофейный столик. Глубоко вздохнув, она откинула назад голову и прикрыла глаза. Хотя представленное досье было очень сжатым и содержало всего три страницы, в нем была точно изложена вся жизнь Куинна Кортеса от рождения до настоящего времени. Несчастный ребенок, выросший на улицах Сан-Антонио, у которого начиная с десяти лет постоянно были нелады с законом, закончившиеся арестом за бродяжничество в Хьюстоне. Знаменитый хьюстонский судья Харвуд Браун был известен тем, что старался спасти попавших в беду подростков. И он помог Куинну всего лишь за несколько лет кардинально изменить свою жизнь. Получив разрешение на практику после окончания юридического факультета, Куинн стал жадным до власти и денег задиристым молодым адвокатом, готовым ради успеха на все. Он преуспел. Его считали самым лучшим адвокатом по уголовным делам, а астрономические гонорары сделали его мультимиллионером.
Куинн выигрывал дела в девяносто пяти случаях из ста, и его репутация вызывала у других адвокатов дрожь в коленках. На личном фронте он пользовался славой латинского любовника, дамского угодника и распутника. Никогда не был женат или обручен. Отношений, хотя бы похожих на постоянные, не было.
Вот таким был человек, которому, несмотря ни на что, она доверяла, в которого верила, рядом с которым хотела быть. Но почему она решила, что он не использует ее, как использовал многих других женщин?
– С тобой все в порядке? – спросил Куинн, поднявшись из-за стола, на котором оставил составленный для Гриффина список.
Аннабел открыла глаза и посмотрела на него.
– Сколько женщин в том списке?
Куинн взял список, пересек комнату и протянул листок Аннабел. У нее едва заметно дрожали пальцы, когда она взяла его.
Аннабел взглянула на список. Всего пять имен. Пять любовниц за два года. У нее было три любовника за последние одиннадцать лет. Черт, за всю жизнь у нее было всего три любовника, причем только одного из них стоило брать в расчет – это был ее жених, которого она действительно любила. Возникшее где-то глубоко внутри нервное хихиканье вдруг прорвалось безудержным смехом.
– Аннабел… милая…
– Ты не должен мне ничего объяснять. Ты и так достаточно честен со мной, и я ценю это. – С трудом справившись
Куинн присел рядом с ней на корточки и схватил ее за руки:
– Посмотри на меня, милая.
Аннабел заставила себя поднять глаза. Их взгляды встретились, и она стиснула зубы, чтобы не разрыдаться. Ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы Куинн обнял ее, поклялся, что ей нечего бояться. Что его чувства к ней особые и не имеют ничего общего с тем, что он испытывал к другим женщинам.
– Ты права. Я мог бы разбить тебе сердце. Но я не стану делать этого. – Он горько усмехнулся. – Ты не представляешь, как я хочу тебя. Но я хотел многих женщин и имел почти всех, кого хотел.
– Ты снова пытаешься отговорить меня?
– Да, я хочу убедить тебя со всех ног бежать от меня.
Войдя в комнату, Гриффин Пауэлл кашлянул. Куинн выпустил руки Аннабел и поднялся навстречу Гриффину.
– Джадд ждет у телефона, он хочет поговорить с вами, – сказал детектив.
– Вы не проводите Аннабел до ее номера, пока я буду говорить с Джаддом?
– Конечно.
Как только Куинн скрылся в спальне Гриффина и закрыл за собой дверь, Аннабел поднялась с дивана.
– Вы ведь сделаете все возможное, чтобы помочь Куинну, правда? – спросила она.
– Вы говорите так, будто выходите из игры, покидаете его.
– Так и есть. Я вынуждена уехать. – Аннабел последовала за направившимся к двери Гриффином.
– Вы возвращаетесь домой, в Миссисипи? – спросил тот, открывая перед ней дверь.
– Да, как только мне позволят забрать тело Лулу, я отвезу ее домой, к дяде Луису. Он должен лично убедиться, что похороны проведены должным образом и Лулу погребена на семейном кладбище.
– А после похорон вы вернетесь в Мемфис?
– Если в этом будет необходимость, то вернусь. Но мне хотелось бы, чтобы, пока я отсутствую, вы поддерживали со мной связь. Я хочу знать обо всем, что вам удастся выяснить насчет убийства Лулу. И рассчитываю, что вы сделаете все возможное для доказательства невиновности Куинна, и не важно, сколько это будет стоить.
Глава 16
Он столько лет просил Бога помочь ему стереть из памяти ужасные картины прошлого. Но понял, что невозможно избавиться от преследовавших его во сне и наяву кошмаров. Не было способа положить конец не только его, но и ее страданиям. Ведь невыносимо страдал не только он, но и она. Она по-своему любила его, хотя и проявляла иезуитскую жестокость. Разве не так?
Ее голос звучал у него в голове. Он закрыл руками уши, пытаясь отгородиться от обличающих слов. Но бесполезно. Он был обречен оживлять в памяти картины своего мучительного детства снова и снова.