Страсть и судьба
Шрифт:
— Вы — Ребен Войзен? — спросила она.
— Да, мэм, — ответил он мягким, глубоким голосом.
— Я — Сара Дженнингс, — сказала она. — Я получила плантацию в наследство от мисс Эрики.
— Да, мэм, — повторил он, переступая с одной ноги на другую. — Когда я подстригать лужайку на прошлой неделе, мисс Моди, она сказать мне, что родня мисс Эрики приезжать из Джорджии жить здесь.
— Совершенно верно. А скажите, вы знаете старый дом к северу отсюда, у реки?
В его шоколадно-коричневых глазах
— Это туда вы ходить вчера, мисс?
Сару вовсе не покоробило его любопытство.
— Да. Я искала этот дом, и мне очень жалко, что он так запущен. И я хочу спросить у вас, не согласились ли бы вы кое-что сделать там за плату? Я видела, как хорошо вы управляетесь в саду мисс Эрики.
Он ухмыльнулся, мелькнули белые зубы.
— Спасибо, мисс. А что вы хотеть сделать там?
— В основном, просто почистить сад позади дома и убрать все лозы и сорняки впереди.
Он опять переступил с одной ноги на другую.
— Люди говорить здесь, в старом доме водиться привидения.
— Как вы сказали? — спросила Сара.
Он заколебался, и пока Сара ждала ответа, чернокожая девушка лет семнадцати на вид вышла на крыльцо с ребенком на руках. Двое малышей, девочка и мальчик, ковыляли рядом с ней, держась за ее юбку. Из двери потянуло древесным дымом и горячей свининой. Девушка и дети подозрительно разглядывали незнакомку.
Ребен сердито посмотрел на девушку, потом опять повернулся к Саре.
— Мисс Сара, это вот моя жена и дети. — И продолжал, обращаясь к молодой женщине: — Это вот мисс Сара. Она приехать жить в доме мисс Эрики. — И, кивнув, добавил: — А теперь, девочка, марш в дом.
Жена Ребена еще раз подозрительно оглядела Сару и ушла в дом с младенцем. Малыши шли за ней по пятам.
— Извините, — сказала Сара Ребену. — Я, кажется, не вовремя.
Он пожал плечами.
— Я думать, что я сделать вам работу, мисс Сара.
Она улыбнулась.
— Вот и отлично. А не могли бы вы прийти туда к вечеру? Видите ли, я художник, и утром я буду там рисовать.
— Я прийти вечером, — ответил он.
— Работа нелегкая, — добавила Сара, — я заплачу столько, сколько вы скажете.
Он еще раз переступил с ноги на ногу.
— Мисс Моди, она платить мне два доллара в неделю за работу в саду.
Такая низкая цена за несколько часов нелегкой, как ей казалось, работы, поразила Сару. Она подумала, что нужно сказать Моди, чтобы та утроила плату Ребену.
— А что вы скажете о двух долларах в час? — спросила она.
— Прекрасно, мисс, — он широко улыбнулся.
И Сара опять пустилась в путь к старому дому. Ей было жаль семейство Вонзена, особенно хорошенькую молодую женщину, которой нужно растить троих малых детей. Кажется, они горды, эта молодая пара. Может, она сможет найти какую-нибудь работу
Вскоре она подошла к старому дому. И опять ее охватило очарование одряхлевшего великолепия; обветшавший от непогоды дом кажется в утреннем свете покрытым живописными пятнами; ветви больших старых дубов колышутся над ним.
Сара вошла в дом и опять стала бродить по комнатам, вспоминая каждый уголок, каждую трещину. Ей очень хотелось работать здесь, и все же она чувствовала, что не совсем готова к этому. Приснившийся утром кошмар — тому доказательство. Пока она попробует помедитировать здесь.
Она вошла в бывшую гостиную, села на пол у стены и попыталась сосредоточиться на своей мантре, но медитировать в этом доме оказалось трудно. Ее тут же отвлек навязчивый крик болотной птицы, стрекот цикад. И воспоминание о кошмаре преследовало ее. Действительно, теперь, когда она неподвижна спокойна, от воспоминаний деваться некуда. Она поняла, что д-р Хоган прав — боль идет за ней по пятам. Гнев и медитация не могут уживаться, и, конечно, ее преподаватель медитации не хотел бы, чтобы она подгоняла естественный ход событий.
Она отбросила попытки медитировать, а вместо этого прислонилась к стене, закрыла глаза и дала волю слезам, думая о Брайане. Ему было шестнадцать, когда он дебютировал как скрипач-виртуоз в симфоническом оркестре. Атланты. После исполнения концерта Брамса публика аплодировала ему стоя. Сара с родителями и Биллом занимали места в первом ряду. В их жизни это были минуты, исполненные гордости; Брайан, светловолосый, красивый, неотразимый в своем официальном костюме, кланялся со сцены, улыбался им.
Два года спустя Брайан окончил среднюю школу и отправился с друзьями в путешествие на велосипедах по Европе. Как истинный романтик, он демонстрировал полное презрение к занятиям у Джульерда. Образование может подождать, сказал он сестре, жить нужно для того, чтобы жить.
А когда он вернулся домой, его ждала повестка. Сара умоляла его уехать в Канаду, но он отказался, посмеявшись над ее страхами.
— Я рискнул, Сара, а теперь армия предъявляет на меня права.
И он был зачислен на службу, а потом… Сара стукнула кулаком по полу, и горькие слезы хлынули у нее из глаз.
— Почему… Ну почему?!
И тогда голос произнес: Не спрашивай, почему.
Сара открыла глаза. Пораженная и взволнованная, она оглядела комнату, по ничего, кроме пустоты, не увидела. Она прислушалась, но ничего, кроме тихих несмолкаемых стенаний ветра, не услышала.
Откуда раздался этот голос? И прозвучал ли он на самом деле или это произнес ее собственный разум, пытаясь успокоить ее?