Страсть и тьма
Шрифт:
Ему необходимо было понять, почему она не просыпалась, хотя разваливающийся Авалон был уже очень далеко.
— Так почему же она все еще без сознания? Неужели все дело в магии? Может, Моргана заколдовала ее?
Леве сморщил нос, осторожно принюхиваясь.
— Есть что-то похожее на волшебство, но запах…
Цезарь с трудом удержался от грязных ругательств.
— Черт тебя побери, горгулья! Что это за запах?!
— Шалфея.
— И что же это значит?
— Я… не знаю.
— А кто знает?! — в бешенстве заорал
В испуге отступив на несколько шагов, Леве старательно принюхивался, пытаясь найти ответ на этот вопрос. И тут граф вдруг заметил, что Анна пошевелилась.
— Цезарь?.. — прошептала она.
Он опустил голову и коснулся губами пульсирующей жилки на виске девушки. Вдыхая ее чудесный запах, граф прохрипел:
— Анна, что с тобой?
Она с трудом приподняла ресницы, и в ее ореховых глазах мелькнули озорные искорки.
— Оставь беднягу Леве в покое, Цезарь.
Раздался негромкий треск кожистых крыльев, и горгулья неожиданно опустился на середину кровати. Его уродливая мордочка, казалось, светилось от радости.
— Oui. — Он протянул шишковатую лапку и положил ее на лоб Анны, пренебрежительно бросив в сторону Цезаря: — Оставь бедного Леве в покое.
— Не искушай судьбу, горгулья! — прорычал граф, не отводя взгляда от бледного лица Анны. Dios, он с радостью простоял бы на коленях целую вечность — лишь бы находиться рядом с этой женщиной.
— Ха! Это ты искушаешь судьбу, вампир, — дерзко ответил Леве; теперь, когда он оказался подле Анны, храбрость чудесным образом вернулась к нему. — Анна, ты бы только видела его! Сижу я на кухне, наслаждаюсь восхитительной свининой, которую, хочу заметить, был вынужден сам выследить и убить, не говоря уж о том, чтобы зажарить. И тут этот полоумный вампир врывается и требует, чтобы я все бросил и… — Его монолог внезапно прервался, когда лампы в комнате вдруг потускнели, потом замигали и тут же взорвались с оглушительным треском. С удивительной скоростью горгулья перелетел к двери. — Все, ухожу, ухожу.
Граф дождался, когда за сбежавшим демоном закроется дверь, затем взглянул на свою суженую.
— Можешь улыбаться сколько угодно, Анна Рэндал, но однажды я окажу миру большую услугу — сделаю чучело из этого паразита и повешу его на стену.
Она провела пальцами по волосам Цезаря, и этой незатейливой ласки хватило, чтобы по его телу пробежал воспламеняющий жар. Впрочем, и одного воспоминания о восхитительном теле Анны было бы достаточно, чтобы его охватило испепеляющее желание.
— Я рискну не поверить тебе, граф Цезарь, — сказала она с лукавой улыбкой. — Ты ведь только притворяешься, что сердишься.
Его клыки тут же выдвинулись, а вздыбившаяся плоть едва не порвала шелковые трусы.
— О Dios… — простонал он. — Не говори так.
Чуть приподнявшись и опираясь на подушки, Анна снова
— Но почему?
Граф непроизвольно опустил взгляд, наслаждаясь красотой ее груди, едва прикрытой полоской кружева. Когда он час назад снимал с нее кофту и джинсы, то делал это лишь для того, чтобы ей было удобнее. Теперь же он мысленно поздравил себя с этим решением, но совершенно по другой причине.
— Потому что у меня возникает желание заняться тем, что тебе, учитывая твое состояние, пока противопоказано.
Анна запустила пальцы в его волосы и решительно привлекла к себе.
— Думаю, я сама могу решить, что мне разрешено, а что запрещено.
— Анна…
— Обними меня, Цезарь, — перебила она. — Обними меня крепко.
Он нежно обнял жену и уткнулся носом в ее волосы.
— Ах, querida, за последние несколько часов я испытал больше страха, чем за прошедшие пять веков. Ты превращаешь меня в ужасно трусливого вампира.
Она прижалась к нему покрепче и провела ладонью по его груди.
— Все закончилось, Цезарь. Морганы больше нет.
— Да, знаю, — проворчал он. — Только жаль, что именно тебе пришлось разбираться с этой мерзкой тварью. Но мне нисколько не жаль, что она мертва.
— Она не мертва. По крайней мере не совсем.
Цезарь вздрогнул, похолодев от одной только мысли, что Моргана, возможно, вынашивала очередной план нападения на его суженую.
— Не совсем? — переспросил он.
С явной неохотой Анна рассказала о том, что произошло после того, как Моргана затянула ее в портал. Цезарю не нужно было обладать проницательностью вампира, чтобы понимать: она намеренно опускала наиболее ужасающие подробности и преуменьшала свою роль в захвате одной из самых могущественных женщин мира демонов.
«Но сейчас не самое подходящее время для того, чтобы выпытывать у нее подробности», — сказал себе Цезарь. Погладив Анну по спине, он коснулся губами ее виска и пробормотал:
— Итак, ее дух заключен в изумруд, который теперь находится у Артура? — «Если Моргана навечно останется в камне, то такой исход даже лучше мгновенной смерти», — мысленно добавил граф.
— Да, именно так.
— Что ж, вполне подходящий конец.
Анна содрогнулась.
— Пожалуй, да.
Цезарь взял ее за подбородок и заглянул ей в глаза.
— Не стоит сочувствовать этой ведьме. Она бы с радостью поубивала нас всех.
— Я знаю. — Анна поморщилась. — И все же мне хотелось бы…
— Что?
— Чтобы все сложилось как-то иначе. Чтобы Моргана была другой. Я так много лет мечтала обрести семью, а теперь, когда наконец нашла, оказалось, что одна — безумная, другой — призрак.
Губы Цезаря растянулись в улыбке. Несмотря на печаль в голосе Анны, он почувствовал: она почти смирилась со своим прошлым.
— Ты ошибаешься, querida.