Страсть искажает все

Михалина Юлия

— Идейный, да? — Предположил Туз. — Справедливость, значит, любишь? Как тогда в криминал влез? Человека убил. Куда подевалась вся праведность?

— Понятие справедливости для каждого свое. Иногда даже закон очень далек от него.

— Значит, действительно, убил человека? — Допрашивался авторитет.

— Подставили. — Односложно признался Чернышевский.

— Вот как. — Мысленно что-то для себя подметив, смотрящий предложил: — Садись, сыграем в картишки. Расскажешь, как было.

– Не играю в азартные игры. — Отмахнулся Олег. — А что было,

то было. Нечего рассказывать.

— Как знаешь. — Укладываясь на кровать. — Только тебе будет очень трудно. Боюсь, я здесь надолго не задержусь. Тогда Волк всю зону подомнет под себя, он давно метит на мое место. Я все тебе сказал. Теперь сам решай, как быть.

На мгновение Чернышевский задумался. Перспектива в любом случае вырисовывалась не самая удачная. Ничего хорошего после драки и нежелания подчиняться Волку его не ждет. А Туз еще хоть как-то удерживал власть в своих руках, не давая окончательному произволу заполонить зону.

Призадумавшись, Олег опустился на табурет, готовый к откровенному разговору. Какая разница, что с авторитетным вором. В свое время правоохранительная система ему не сильно помогла.

— Расскажи мне как было. — Устраиваясь поудобнее, попросил кавказец.

Тузик так же присел на стул позади Олега, намеренный слушать. И Чернышевский начал свой рассказ.

Впервые за долгое время признаваясь во всем без утайки. Как узнал, что Павел связался с преступниками. Как с помощью Шторма начал копать. Как вышел на имя Сизого. Как обнаружил чертову записку у Ритки дома. Как их обнаружили бандиты. Как его подстрелили и вместо того, чтобы помочь, попросту упекли за решетку.

Олег не знал наверняка, но почему-то искренне полагал, что может доверять Тузу. Возможно, что-то было в его взгляде внушающее доверие. Возможно, подкупил заинтересованностью и что за время рассказа ни разу не перебил, периодически сокрушенно качая головой.

Кто знает, может, потом Чернышевский и пожалеет о своей откровенности. Одно точно — хуже в любом случае не будет.

— Да, лихо тебя взяли в оборот. — Подытожил Туз, когда мужчина замолчал. — Слыхал, Тузик?

— Слыхал. — Поддакнул тот, протягивая Олегу алюминиевую кружку с чаем.

— Ой, заигрался Сизый, совсем заигрался. — Осуждающе встряхнул головой авторитет, снова спустив ноги со шконки. — Теперь понятно, откуда столько внимания к тебе со стороны Волка. Чую неспроста это. Колюниных рук дело.

— При чём здесь Волк? — Пригубив сладкий крепкий чай, Чернышевский невольно поморщился.

Настоящий чифир. Наверное, он никогда не привыкнет к такому, традиционному для зоны, напитку.

— Волк работает под началом Сизого. — Кавказец потянулся за своей кружкой с кипятком. — Поэтому не удивлюсь, если с воли кое-кто дал указку сделать так, чтобы ты там больше не появился.

— Я почему-то не удивлен. — Нервно хохотнул Олег, тут же поморщившись от неприятной боли в груди.

Ранение отверткой еще напоминало о себе. Лишний раз подтверждая правоту слов Туза. Неспроста всё, совсем неспроста.

— Но ты

не бойся. — Положенец внимательно изучал Чернышевского. — Пока я здесь помогу, не посмотрю, что ты мент. Вижу, ты парень, который в первую очередь поступит по понятиям, а не как прикажут другие. Таких людей на зоне мало. Все привыкли подчиняться. Не мне, так Волку. Я ладно, свое положение заслужил, унижать и вынуждать идти против правил никогда не стану, а Волк ничего не постыдится.

— Спасибо. — Машинально поблагодарил мужчина.

— Так что хочешь того или нет, — Подводя итог. — Мы с тобой в одной повязке. Хотя бы из-за единого, общего врага.

— В смысле? Вы с Сизым знакомы? — Уточнил Чернышевский, не удивляясь вероятности подобного расклада. Мир тесен. Криминальный мир теснее раз в пять.

— Да, в свое время вместе начинали. Можно сказать, Сизый пригрелся под моим крылышком, оперился. Со мной пошел на первую ходку, со мной загремел за решетку. А потом ему захотелось свободы, теплого насиженного местечка. У нас это не самые сопоставимые вещи — если ты вор, значит, ты вор. Но его понесла нелегкая сначала проституток покрывать, потом в наркобизнес. Наркобарон, бл**ь хренов! Тут-то наши пути-дорожки и разошлись. Думаешь, чего Волк метит на мое место? — Презрительно фыркая. — Сизый хочет в этом городе все контролировать. Даже воровскую касту.

— В ту ночь его планировали повязать СБшники. — Поделился Олег известным фактом.

— Бл*, его повяжут, как же. — Возмутился Туз чертыхаясь. — У Сизого везде связи. Я тебе больше скажу — ты и на зону попал, потому что перешел ему дорогу. Тебе не стоило рыпаться, когда узнал, что это за люди.

— Но кто-то должен был что-то сделать. — Попытался возразить Олег.

— Парень, ты действительно считал, что в одиночку сможешь противостоять таким людям? — Уверенно перебил кавказец, махнув рукой. — Поверь, борьба за справедливость неблагодарное дело.

— А за любовь? — Смело допустил Чернышевский.

— Любовь… — Туз на миг задумался. — А что любовь? Где ты теперь из-за своей любви?

— Какая разница, где я? — Огрызнулся Олег. — Куда важнее, где сейчас Рита. Жива ли, что с ней вообще.

— У Сизого твоя Ритка. Как пить дать, у Сизого. И если ничего сама с собой не сотворила, значит, жива. А что с ней… мне ли тебе говорить, что может быть с молоденькой девчонкой в борделе.

— Твою мать! — Выругался мужчина, жмурясь и крепче сжимая горячую кружку.

Вот и услышал правду. Ту самую, которую столько времени пытался гнать из мыслей. Легче стало? Вряд ли.

— Вот тебе и твою мать. — Цокнул языком авторитет. — Не полезь тогда геройствовать, хоть на воле был, имел возможность помочь своей Ритке. А так, что я могу сказать… — Задумавшись, взглянул на помощника.

— В дерьме вы, короче говоря, со своей Риткой. — Подсказал Тузик.

— О, слышишь! — Подняв указательный палец вверх, согласился кавказец. — Верно говорит — в дерьме вы. Но ничего, будешь держаться меня, выберешься без последствий.