Страсть искажает все
Шрифт:
Кусая губы, не давая одинокой слезинке выскользнув из века, скатиться по щеке, Маргарита отвернулась к холодному мрамору. Глаза непроизвольно вцепились в дату смерти Антонины Романовны. Затем Ивана Степановича, возвращаясь обратно. Так несколько раз, прежде чем осмыслила увиденное.
— Они умерли, когда?.. — Опасаясь озвучить вопрос до конца, девушка пытливо взглянула на Олега.
Больше ничего не стоило говорить. Так все понял.
— Когда меня посадили в тюрьму. — Глухо отозвался.
Одинцова опять обратила внимание на могилы, сравнивая даты. Антонина
— Бабушка — едва меня забрали в СИЗО слегла. — Не дожидаясь дальнейших расспросов, поведал Чернышевский. — Сама знаешь, она часто болела. Несколько недель дед пытался её выхаживать, но бесполезно. Он и так мотался от неё ко мне, надеясь помочь. Бабушка умерла накануне Нового года, после суда, так и не смирившись, что её внука признали убийцей.
— Но ты не убийца! — С отчаянием перебила Маргарита, дернув мужчину за руку.
— Тогда все считали иначе. — Пожав плечами, отмахнулся Олег. — Я на месте, пистолет с уликами. Я единственный подозреваемый. Им необходимо было кого-то упечь в тюрьму. Вернее, им необходимо было упечь в тюрьму меня.
— Какой кошмар. — Прикрыв рот ладошкой, ощущая неприятный привкус горечи на языке, выдохнула девушка. — А Иван Степанович?
— Деду удалось пережить баб Тоню совсем немного. Он дал обещание перед её смертью, что будет держаться, сделает все возможное, чтобы вытащить меня, но не выдержал. Просто заснул и не проснулся. — Повернувшись к Рите, зажмурился; сжимая переносицу пальцами: — Я даже не смог с ним попрощаться. Их хоронили чужие люди из-за родного внука. А он в это время мотал срок в колонии.
— Ты себя винишь за это?
— А сама как думаешь?.. — Ожесточившись, вопросом на вопрос отмахнулся мужчина.
— Олег. — Заглядывая в лицо мужчины, тихо позвала Одинцова, мысленно подведя итог своему вопросу. — Как там было?..
— Где? — Открыв глаза, уточнил Чернышевский. — В тюрьме? — Ответом последовал утвердительный кивок. Олег, снисходительно хмыкнув, заметил: — Там совершенно иная жизнь, Рит. Другие законы и нравы. Но знаешь, убеждения и принципы, как всюду — бороться до последнего, чтобы выжить. Это тяжело. Но пока тяжело, значит, есть к чему рваться. Значит, впереди еще есть пути к окончательной цели…
— …Значит, впереди целая жизнь. — Закончила за мужчину Маргарита, вспоминая некогда услышанные от него слова. — Впереди свобода и истинное счастье. Помнишь, как учил меня? — Сжимая руку мужчины, робко улыбнулась. — Ты был хорошим учителем.
— И к чему ты стремилась? — Серьезно поинтересовался Олег.
— Ответ в твоих словах. В этом мы с тобой похожи. Все годы, находясь в Инанне, я желала одного — свободы.
— А как же истинное счастье? — Всматриваясь в лицо девушки, не унимал расспросов Чернышевский.
— После всего что было слишком большая роскошь вдобавок к свободе требовать счастья.
— Хочешь сказать, свободу получила?
— Не знаю. — Нахмурившись, чистосердечно выдала Рита.
Несколько
Не нужно быть прорицателями, чтобы понять — стремление обоих так и осталось стремлением. Маргарита, освободившись из Инанны и став свободной физически, морально так и не вырвалась из заточающей клетки. А Олег… Выход из тюрьмы — первоначальный шаг к свободе. Было еще что-то, сдерживающее и связывающее мужчину обязательствами. Знать наверняка девушка не могла, но чувствовала. Видела в его взгляде.
— Пойдем. — Первым опомнился Чернышевский.
— Да, конечно. — Торопливо опуская голову, закивала Одинцова.
Готовилась последовать за Олегом, но что-то остановило после пары шагов, вынуждая вырывать ладонь. Быть может, она скажет очередную глупость, но могила матери и старичков Олега не единственное место, которое желала навестить. Есть еще кое-кто, о ком по неведомой самой себе причине, кажется, давно позабыла за прошедшие годы.
— Что-то еще? — Удивленно обернувшись, поинтересовался мужчина.
— Олег, а… — Боясь увидеть осуждение, зажмурившись, выпалила: — Пашка похоронен здесь? Хочу зайти и к нему тоже.
— Нет, Рит, извини. — На удивление спокойно отреагировал Чернышевский. — Не получится. Его нет в этом месте.
— Как нет? — Распахнув веки, возмутилась Одинцова. — Его похоронили на другом кладбище?
— Можно сказать. — Отмахнулся Олег, отворачиваясь.
Он явно не собирался обсуждать эту тему. Еще, более чем вероятно знал гораздо больше, чем планировал рассказывать. Что ж, пока Маргарита позволит уйти от разговора. Но только сейчас. До тех пор, пока не окажутся в более благосклонном и подходящем для откровенностей месте. Для начала необходимо посетить еще несколько судьбоносных мест…
Первоначальная готовность отправится в старую коммунальную комнатушку, была сразу отметена Олегом. Еще задолго до поездки мужчине удалось выяснить, что коммуналки как таковой давно нет. Уже лет десять как комнатку Риты отобрало государство в связи с задолженностями по квартплате и исчезновением прямого владельца. Еще через несколько лет помещение вместе с остальными комнатами было выкуплено физическим лицом и успешно переделано под элитную квартиру. Естественно, от того, что было ранее, не осталось и следа.
Проситься смотреть у хозяина, настолько все изменилось, Одинцова категорически отказалась. Не горела желанием и не могла сказать, что сильно разочаровалась этой вести. С кладбища впечатлений хватило.
Потому следующим пунктом по плану стал поход в квартиру стариков Олега. Туда, как ни странно, Ритке не терпелось поскорее попасть. Чего исходя из хмурого выражения лица Чернышевского, когда поднимались на нужный этаж, нельзя сказать о нём. И чем ближе подбирались к цели, тем больше мрачнело выражение лица мужчины. Когда торопливо пытался попасть ключом в замочную скважину, Одинцова вовсе пожалела, что настояла на возвращении сюда. Но отступать слишком поздно.